О книге: Ехай (Садур Нина Николаевна); Культурная революция, 2014

Никому, конечно, не посоветую это читать.
Садур, наверное, такой неоФрейд. Мы должны это прочитать и понять свою гнилую, уродливую сущность.
Еще одна мысль, которую можно из всего этого вычленить - взрослые живут свою мерзкую жизнь и детей пытаются вовлечь в нее, а дети - ангелы.
Но вообще выделить какое-либо здравое зерно из всего прочитанного сложно.
Это бред, но не Ионеско, не Коваль, не Керуак, не Павич, не Петрушевская, не Хармс. Безусловно это новое слово, но вот насколько оно нужно - вопрос.

Прекрасный состав книги, редактор которой в выходных данных не обозначен. Раз так, будем считать, что книгу составила сама Нина Садур, что сильно повышает ценность долгожданного издания. Благородная скупость внешнего оформления, отчетливый яркий шрифт, идеальной белизны бумага — хочется верить, что эти неслучайные составляющие выполнены также рукой автора. Случайное, невзрачное, простое может стать знаком иного. Ведь все зыбко в сумеречном свете того мира, откуда нам являются тени персонажей Садур, однако при ближайшем рассмотрении все это странное и случайное оборачивается тем пугающе знакомым и близким, что встречает наш взгляд однажды в зеркале — тогда, когда мы готовы встретиться с собой, с наготой правды. Пожалуй, хорошо, что книга называется так, как самая короткая и немудреная вещь, пьеса "Ехай". Перечтем ее снова. Вот несчастный машинист усаживается на рельс, устав после двух-трех реплик бесполезного разговора с мужиком на пути его состава, обнаруживает чистый снежный воздух, приглашает неудавшегося самоубийцу: "Да ты хоть сядь пока... Я ж не еду еще...". Завязывается как бы иной сюжет, нелепый, как в жизни. Но жизнь себя не фиксирует, это делает внимательный человек, он ее как бы заново сочиняет из чрезмерного богатства материала (или мусора) обыденной реальности. И так получается пышное, цветистое тело повести "Вечная мерзлота", и нагая конструкция рассказа "Стул". Какой же это, кстати, рассказ, о чем он? А вот о чем. Есть книга традиционных китайских текстов, называется она "Рассказы о чудесном". Как сами эти мудрые китайцы именовали свои сочинения, нам неведомо, мы их попросту зовем рассказами. То же и с текстами Садур, с ее рассказами о чудесном. Вот и поэма "Юг" (а сказано, что роман), вот протяжный плач по сгоревшему на пути к сердцу земли Юрию Гагарину ("Занебесный мальчик"), и еще, и еще...