О книге: Возвращение в Египет (Шаров Владимир Александрович); Редакция Елены Шубиной, 2023

Сюжет произведения построен вокруг семьи потомков Гоголя по материнской линии. Обсуждаются темы, Гоголю всегда близкие и интересные – в частности, о духовном пути России и каждого ее жителя в частности. Роман в письмах – переписка главного героя с родственниками. Поначалу может показаться, что копируются «Выбранные места…» (у произведения Шарова тоже публицистическая направленность), но довольно быстро становится понятно, что автор не пытается имитировать эпистолярный жанр, а хочет создать живой диалог между героями, дискуссию, у которой нет начала и конца, так как на поставленные вопросы нет ответов.
В книге центральными, как мне показалось, являются две идеи, взаимосвязанные между собой: тема дороги и спасительного для человечества пути (магистральный сюжет – исход евреев из Египта в Землю Обетованную, потеря веры в Бога и в себя и Возвращение в Египет) и тема «Мертвых Душ» и не дописанного Гоголем второго и третьего тома, из-за которых судьба России и русских стала повторением того самого трагичного сюжета Исхода. Потомство Гоголя пытается изо всех сил доделать работу, начатую их предком – ведь если дописать «Мертвые Души», судьба России обязательно должна измениться в лучшую сторону. Одному из потомков, которого зовут Николай Васильевич Гоголь (второй), это почти удается – он пишет синопсис второго и третьего тома. Но воплотить задуманное в жизнь не дает сначала отсидка в сталинских лагерях, потом – постоянные путешествия из Москвы в Казахстан и обратно, суета и заботы. Кроме того, в переписке с родственниками от изначальной идеи герой и вовсе отказывается – размышления героев идут от проделок Чичикова к чему-то более глобальному, снова и снова они предлагают свои варианты развития событий – в Египте и в России конца XIX – начала XX века. Главными для них становятся два исторических эпизода: освобождение крестьян в 1861 (метафорический «исход») и их обратное закабаление в сталинскую эпоху (колхозы, лагеря – «возвращение в Египет»).
Пожалуй, из написанного не совсем понятно, при чем тут Гоголь. Но его присутствие чувствуется, так как автор дает, в связи с заявленной темой, интерпретацию по меньшей мере трем произведениям Гоголя, а по ходу упоминает и другие (по-моему, почти все, кроме моих любимых «Вечеров на хуторе близ Диканьки»). Это «Ревизор» («немая сцена» как символ конца света – тут почти не расходится с последней трактовкой самого Гоголя о том, что городничий и др. – человеческие грехи), «Нос» (один из героев интерпретирует сбежавший нос как метафору революции, а самого носа – статского советника – как царя, видит в сбежавшем со своего места носе Николая II), и, конечно, «Мертвые души». В синопсисе герой отталкивается от того, что Гоголь хотел написать Ад, Чистилище и Рай. Идея известная, в школьной программе ее даже активно навязывают. Мое мнение, что и Гоголю ее в свое время навязали, оттого второй том и получился более «мертвым», чем первый, а лучшие страницы напоминают именно первые главы о путешествии Чичикова. Как и Гоголю-первому, второму плохо удается возрождение героя: Чичиков внезапно становится чуть ли не святым, старовером (видимо, дорога и близка автору идея о том, что один кающийся грешник дороже всех, даже самых дисциплинированных праведников), а в конце способствует началу в России революции, жертвуя все деньги товарищу Плеханову – видимо, в попытке увязать XIX и XX век. Я, конечно, не специалист по «Мертвым Душам» (изучаю раннее творчество Гоголя), но эта трактовка кажется мне слишком смелой. Особенно если учитывать, что Гоголь был монархист и православный христианин. Если уж уходить от православия, то в католичество (у писателя был небольшой «католический период» биографии).
Что еще подметила гоголевского: некоторые персонажи. Например, глава лагеря заключенных Костицын – реинкарнация гоголевского Костанжогло из второго тома. У него из всякого сора получается доход, а земля, бывшая целина, сама родит пищу для лагерников. В сюжете с девушкой Гоголя-второго – живые вещи в окружении ее портрета (отсылка к «Портрету» - картина как продолжение человеческой жизни), псевдоинцестуальные отношения с дедом (тут вспомнила «Страшную месть» и колдуна), фантазии матери Гоголя-второго о его судьбе для человечества и России, напоминающие родную мать писателя.
Постоянно обсуждая тему исхода и возвращения, герои приходят к выводу, что спасение не в пункте А или Б, а в самом процессе странствия, столь близкого и Гоголю: «Наш предок Николай Васильевич Гоголь всю свою жизнь, не жалея денег на прогоны, думал оторваться от чертовщины. Беспрерывными переездами путал следы, спрятавшись бог знает в каких углах, сидел там ни жив ни мертв. В общем, он, может, и пытался одолеть в себе беса, но скоро понимал, что это ему не под силу, и отступал почти панически, оставляя поле боя». Мысль не новая – кажется, у Солженицына в каком-то из произведений проходила идея, что в эпоху репрессий не нашли и не посадили тех, кто все время передвигался по стране, и больше их не преследовали. И вообще движение – жизнь.
Сказать, что я согласна с автором в его трактовке Гоголя, не могу, хотя читать было любопытно. Основную сложность представляли библейские отсылки и реминисценции из апокрифов и житийной литературы. К ним я никогда не испытывала интереса, хотя и знаю, что в последнее время активно ведутся исследования именно о христианской стороне гоголевских произведений. Пожалуй, основной вывод, который я сделала, - все мы читаем, понимаем и любим Гоголя по-разному. Думаю, что «Букера» дали за полноту раскрытия избранной темы.

Давно хотела познакомиться с творчеством В.Шарова. И вот у меня в руках эта книга. Автор обратился к жанру эпистолярного романа, но вернее говорить об эпистолярных крохотках, совсем небольших фрагментах из писем многочисленной и дружной родни главного героя, дальнего родственника Гоголя. И зовут героя Николаем Васильевичем. Словно бы близкие героя разбирают папки с перепиской, датированные послереволюционным временем. Обсуждаются книги Гоголя, постановки "Ревизора" силами семьи, мнения о писателе. Прицельные суждения. Фрагментарная форма изложения оставляет за рамками романа все второстепенное, включая пейзаж, тонкости семейных отношений. Да и что можно сказать о природе и о семье в 30-е годы?Интеллектуальная сила семьи , ее крепость базировались на личности и творчестве Гоголя. На понимании происходящего. Великий писатель с давних пор был фактором единения семейного сообщества, каждому члену которого досталось от Совдепии сполна. Неспроста книга начинается с описания скорбного и трудного закапывания тела героя где-то в страшной сухой казахской земле...
Это первые впечатления...Читаю дальше. Непросто.