Отзывы на книгу: Без судьбы (Имре Кертес); Книжники, 2011

Осознание того, о чем ты только что прочитал приходит только на последних страницах книги...
Автор описывает судьбу еврейского мальчика, последние дни перед тем как он попал в концлагерь, как чуть не умер в нем, как вернулся туда, где его практически и некому стало ждать.
Буднично, шаг за шагом подросток понимает что с ним происходит. Точней даже не понимает "что", а узнает новые обстоятельства своей жизни, жизни не по своей воли. Здесь вы не прочтете про ужасы фашистских концлагерей, здесь есть только мальчик и каждый его день в Освенциме и Бухенвальде и т. д. с одной лишь мыслью: поесть, выжить.
По возвращению, сочувствующие спрашивают "Как? Как ты смог пережить весь этот ад? И как будешь с этим грузом жить дальше?". Но груза нет. Ведь он всего лишь жил, каждый день, шаг за шагом... И это не объяснить никому, кто не побывал там.
Это Нобелевская премия. Это самый правдивый рассказ о концлагере глазами одного человека.
Издание отличное. Читается легко. Можно и впечатлительным.

Книга,безусловно,сильная. Но вот только автор не так полно описывает все ужасы, пережитые им- он их,скорее, просто констатирует, не вдаваясь в описание собственных чувств и эмоций. В этом плане наш русский писатель Варлам Шаламов мне понравился намного больше в своих рассказх про сталинские лагеря,которые,по сути, являются нашим отечественным Бухенвальдом.

Автобиографичная книга венгерского писателя, которая в 2002 году удостоилась Нобелевской премии. Что тут можно сказать? Да вроде и говорить нечего, потому что это история пятнадцатилетнего венгерского еврея, который побывал в 3 концентрационных лагерях и что самое удивительное, вернулся, в мирный и разрушенный Будапешт. Кажется, все сказано. Но поражает то, как спокойно и монотонно написана книга. И это отнюдь не является недостатком. Кертес не смакует ужасы лагеря, не плачется в надежде на лишнюю капельку жалости. Он использует примитивный и сухой язык для описания почти что первобытного и животного образа жизни заключенных Освенцима и Бухенвальда. Кульминация истории происходит на последних страницах книги, на которых впервые за 300 страниц появляются чувства и вся палитра эмоций главного героя. Но опять таки без жалости, без слез, а даже с некоторой долей цинизма. Стоит сказать, что именно это производит сильнейшее впечатление.
По книге снят потрясающий одноименный фильм, режиссер которого как нельзя удачно передал чувства автора и атмосферу самой книги. Просмотр после прочтения обязателен

Потрясающая книга. Без надрыва и пафоса, без смакования ужасов. Как ни удивительно это звучит, без ненависти. Мы привыкли подобные вещи воспринимать в контексте героизма. А тут просто жизнь и любовь к людям...

Меня заинтересовали некоторые места из книги.Такие ,как рассуждения о еврействе.
"...В конце концов, человек должен знать, за что его ненавидят», – широко раскрыв глаза, смотрела она на нас. И призналась: первое время она никак не могла понять, что же, собственно, происходит, но ей было очень больно чувствовать, что люди презирают ее «всего лишь за то, что она – еврейка»
тогда она впервые осознала: существует нечто, отделяющее ее от людей, она вроде как другого сорта». Она стала размышлять над этим, пыталась найти ответ в книгах, в разговорах – и пришла к выводу: вот за то, что она «другого сорта», ее и ненавидят. Она так и сказала: «Мы, евреи, не такие, как все другие», – и в этом вся суть
за этого люди и ненавидят евреев..."
Вот этот эпизод характерен для жизни (если это можно назвать жизнью)в концлагере.
"...Почти в тот же момент солдат оказался рядом, и я уже ощутил его кулак на своем лице, а потом, когда он повалил меня на землю, его сапог на своих ребрах, а руку – на шее: он тыкал меня лицом в землю, в рассыпанный цемент, мол, собери, соскреби, языком подбери, орал он вне себя. Потом рывком поставил меня на ноги: он мне покажет, где раки зимуют, dir werd ich's zeigen, Arschloch,
Scheisskerl, verfluchter Judehund, – он отучит меня цемент рассыпать. С этой минуты он сам взваливал мне на плечи следующий мешок, он занимался теперь только мной, я был единственной его заботой, взгляд его, пока я брел до грузовика и обратно, был неотрывно прикован ко мне, он нагружал меня, даже если по очереди и по справедливости мешки полагались другим. В конце концов мы едва ли не сыгрались с ним, изучили друг друга, и на лице у него я видел едва ли не удовлетворение – во всяком случае, нечто вроде ободрения, чтоб не сказать: некое подобие гордости, и в каком-то смысле, что отрицать, у него были на это известные основания: ведь я в самом деле, пускай шатаясь, пускай согнувшись в три погибели, чувствуя, что в глазах у меня время от времени темнеет, но все-таки выдержал
я все-таки передвигал ноги, все-таки носил цемент, при этом не уронив больше ни одного мешка, и это в конечном счете – я не мог не признать – доказывало его правоту..."
И в заключении,герой называет свои чувства по отношению к жизни,к миру,к людям так.
"...«Ты из Германии едешь, сынок?» – спросил он. «Да». – «Из концлагеря?» – «Само собой». – «Из которого же?» – «Из Бухенвальда». Да– да, он о таком слышал, знает, это тоже «один из кругов нацистского ада» – так он выразился. «Откуда же тебя забрали?» – «Из Будапешта». – «И сколько времени ты там провел?» – «Год, в общем». – «Много ты повидал, должно быть, сынок, много всяких ужасов», – сказал он
я ничего не ответил. «Ну ничего,
– продолжал он, – главное, все кончилось, все позади». С посветлевшим лицом показав на дома, между которыми мы как раз громыхали, он поинтересовался: что я чувствую сейчас, вернувшись домой и увидев город, из которого пришлось уехать? «Ненависть», – ответил я. Он умолк, но вскоре высказал замечание, что, к сожалению, может понять мои чувства. Вообще-то, по его мнению, «в данной ситуации» и у ненависти есть свое место, своя роль, «даже своя польза»
и добавил: он прекрасно знает, кого именно я ненавижу. «Всех».
"...«Не адом ли, – спросил он, – следует представлять концентрационный лагерь?» Я, чертя в пыли круги каблуком ботинка, ответил, что каждый может представлять это, как ему хочется и как он умеет, а что касается меня, то я могу представить лишь концентрационный лагерь, поскольку лагерь я в какой-то степени знаю, ад же – нет. «А все-таки как бы ты представил ад?» – настаивал он, и я, начертив еще пару кругов, сказал: «Тогда я его представил бы таким местом, где не соскучишься. А в концлагере, даже в Освенциме, – добавил я, – могло быть и скучно – в определенных условиях, конечно».

Роман Кертеса о Холокосте безусловно отличается от многих прочих, посвященных этой же теме. Он не только о еврейском мальчике Дюри Кёвеше – alter ego автора, который попадает в Бухенвальд. Роман много шире истории Дюри
он о евреях, лишенных возможности выбора судьбы уже одним фактом своего появления на свет, о том, что невозможно забыть то, что когда-то вдруг стало твоей судьбой – еще более страшной оттого, что ты ничем не мог повлиять на нее. О том, что «после Аушвица можно писать стихи уже только об Аушвице». Роман очень философский и, возможно, я еще многого в нем не разглядела. Мне он понравился особой интонацией, тем, что знакомая мне по множеству книг тема здесь подана с точки зрения подростка – со свойственным этому возрасту максимализмом, оптимизмом и стремлением познать мир во всех его проявлениях.

Не могу согласиться с предыдущими рецензентами в том, что автор повествует отстраненно. В тексте то и дело фигурируют фразы типа "так я видел", "так я понял", "так я чувствовал" и т.п. Это не отстранение от происходящего, а указание на то, что каждый человек в первую очередь субьективен, оценивая происходящее вокруг и определяя свое место и свою роль в истории, пропуская все через свою индивидуальную призму восприятия.
Ведя рассказ от первого лица, автор дает читателям возможность хоть на время "примерить шкуру" главного героя на себя, так сказать, вжиться в роль.
Интересно в книге и "течение текста" - оно настолько гармонично, неторопливо и плавно, что воспринимаешь его как замедленное кино, и не замечаешь границ перехода от одной "контрольной точки" к другой (вроде герой только устроился на нефтеперегонный завод, а вот он уже пробует свой первый "суп" за колючей проволокой)...

Одна из тех книг, что читается на "одном дыхании" и никогда не забывается. На примере истории одного человека описана трагедия того времени: как засасывало в ту "мясорубку". Автор ведет свой рассказ слегка отстраненно, однако это заставляет прочувствовать читателя все изнутри, насколько, конечно, это возможно нам, выжившим и не познавшим всех ужасов того времени.

Любой человек хочет выжить в любой ситуации, это инстинкт. Автор глазами уже взрослого человека описывает ужасы концлагерей. Но так ли ужасны эти ужасы. Удивительно воспринимается текст книги - автор как-то отстранённо рассказывает, что с ним произощло - концлагерь, соседа отправили на газ, сам чуть не умер, повезло - спас добрый доктор и т.д. Читается примерно в том же стиле - вышел за газетой, поздоровался с дворником. Нет приближения к страшному. И только, когда останавливаешься, оторвёшся от книги приходит понимание происходящего. Хорошо автор описывает и не приятие трагедии окружающими, не верие в случившееся. Собственно это происходит и сейчас, когда не хочется видеть страшное. Читается спокойно, но потом очень душа болит Нобелевскую премию зря не дают, есть притягательная сторона в книге.