Гласы и глоссы. Извлечения из ненаписанного; Б. С. Г. - Пресс, 2018

Новый сборник стихов Олега Чухонцева «Гласы и глоссы» - не только новое слово в современной русской лирике. Концепция внутреннего лирического сюжета, сходная с концепцией-идеей утраченного времени, лежащего в основе романов Марселя Пруста, зримо и вещественно воплощена в новой книге поэта. Сон ли видит поэт, жизнь ли ему его снится, всё это было наяву или только приснилось лирическому герою – читатель непременно будет мучиться и теряться в поисках, в догадках, в ответах на загадку, похожую на «ребус бытия», но до конца разгадать её не сможет. Но что интересно – при чтении лирической исповеди поэта - я бы сказал его «диалектической лирики», вспоминая сюжеты книг Сёрена Кьеркегора, - создаётся впечатление, что мы уже не раз слышали эти гласы, исходящие из XIX и XX века русской поэзии (об этом свидетельствуют аллюзии и реминисценции лирических зарисовок – строк, извлечённых из памяти, ибо воспоминание для Олега Чухонцева – это то же, что и для Мандельштама, - «идти по руслу высохшей реки»). Причём идти одному. Твой «глас вопиющего в пустыне» услышит разве что только тот, кто сможет разгадать таинственный «ребус бытия», а его ещё никому разгадать не удавалось. Со времён Гераклита. Гласы русских поэтов, извлечённые из персонифицированной памяти автора книги, здесь неизменно присутствуют. То Лермонтов покажется за поворотом, то Тютчев незаметно промелькнёт в облаках, то Фет зарыдает о своей любви. Возможно, Ахаматова была права, когда утверждала, что поэзия – «одна великолепная цитата». Вот этого принципа и придерживается автор «Гласов и глоссов».
С «гласами» как будто всё ясно. А откуда вдруг взялись «глоссы»? Напомним читателю, что такое глоссы, хотя и не сомневаемся в его компетенции. «Глосса (др.-греч.«язык», «речь») — иноязычное или непонятное слово в тексте книги с толкованием, помещённым либо над самим словом, либо под ним (интерлинеарная глосса), либо рядом на полях (маргинальная глосса).
Речь как непрерывный лирический поток, льющийся уже почти три тысячи лет – к нам от автора «Илиады» - невольно создаёт моря, реки и ручейки в безмерном океане русской поэзии. Интровертированная, глубоко субъективная речь подсознания, обращённая и к самому себе, и к читателю, но различимая, как полёт стрекозы, как пенье ласточки, как неугомонный говор сверчка за печью – всё это присутствует и внутри нас самих, и вокруг нас – ежечасно, ежеминутно, ежесекундно, не прерываясь ни на миг, пока мы живы, ибо живы не только мы, но жива и наша память. «Не мы во времени, а время в нас», - вот в чём пытается нас убедить поэт. И красноречиво убеждает. Вам не нравится моё слово – вот вам ваше – на полях. Вам не нравится этот ритмический рисунок стихотворения – вот вам иной, а высказанное мной остаётся. И уж если поэзия – это «великолепная цитата», то именно эта цитата и воспроизведена в «Гласах и глоссах». В них есть и реальный мир, и инфернальный. В них есть мы, сегодняшние, и мы, вчерашние. «Озаряющая экзистенция» Ясперса и «наличное бытие» Кьеркегора осеняют дар Олега Чухонцева – дар, ниспосланный ему свыше волею небес, божью благодатью. Я преднамеренно не цитирую ни одной строчки из этого лирического сборника, ибо нельзя трогать ничего, когда речь идёт о мироздании в тютчевском смысле этого слова, ибо опять-таки следует признать, что каждый из нас – сам «атом бессмертного духа». Пусть читатель убедится в этом, прочитав новый лирический сборник Олега Чухонцева. Только так он сможет убедиться, что не только мы во времени, но и время в нас… Спасибо Максиму Амелину и издательству ОГИ за прекрасный подарок интеллектуальному читателю!