Белый человек (Шульпяков Глеб Юрьевич); Время, 2021

В новой книге Глеба Шульпякова "Белый человек" представлены стихотворения из поэтических сборников "Щелчок", "Жёлудь", "Письма Якубу", "Саметь", а также стихотворения новые.
У каждого сборника своё лицо и свой язык. Субъективно "Щелчок" показался мне пастернаковско-бродским, а "Жёлудь", скорее, пушкинско-обэриутским. Небольшие стихотворения, которыми начинается избранное из сборника "Жёлудь" - словно иероглифы: каждое свёрнуто внутрь себя, его надо положить на скамейку, развернуть, разгладить по холодной доске и прочитать вслух под светом луны.
Более поздние сборники говорят совершенно самостоятельным языком, хотя, конечно, и в них намётанный глаз разглядит множество поэтических традиций. И не только поэтических. Мне - опять же субъективно - припомнился и Андрей Тарковский - "Искусство поэзии", и Андрей Битов - "Мураново". К середине книги ловишь себя на том, что уже давно ведёшь диалог с книгой, которая будто прожила часть твоей жизни - но за тебя и вместо тебя. Будто это ответвление твоей собственной судьбы, прибавляющее к твоему опыту что-то знакомое и родственное. И в такие моменты узнавания книжку хотелось отложить и уже возвращаться к ней в моменты медитации, перебирать страницы, как чётки, время от времени, ощупывая бусины стихов: вот здесь детство с щербинкой, вот мечты юности и т.д. Тогда вещественность бумаги начинает сопрягаться с овеществлённостью слова в опыте, который принадлежит автору, но переходит и к тебе, пережитый через чтение. Лучшего свидетельства, что стихи живые и настоящие, наверное, нет.
Чувство взаимного со-переживания – твоё – стихам, а стихов – тебе – сопоставимо с проживанием большого взрослеющего по мере собственного продвижения романа. И ещё вдруг почувствуешь, как давно за один присест не читал цельную поэтическую книгу.
В целом лирический герой стихов вызвал у меня два образа. Ребёнок, который проснулся ночью и босиком выходит в зимний коридор, прислушиваясь: ему холодно и любопытно, все ощущения после недавнего сна ярки и немного печальны - был сон, а теперь явь. Или всё-таки продолжение сна? И взрослый - стоит возле осеннего леса, неподалёку остывающая река. Человеку тепло внутри и холодно снаружи.