О книге: Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории: Гештальт и действительность; Эксмо, Редакция 1, 2024

В наш нынешний век науки многие люди, похоже, думают, что история и социальные науки - это абсолютное занудство, при прочтении которого можно заснуть. И хуже всего то, что из-за такого мнения огромное количество великолепных книг обходятся стороной.
Шпенглер предлагает глубокий взгляд на историю, заставляющий задуматься и внушающий благоговейный трепет. Если я правильно помню - поскольку прошло несколько лет с тех пор, как я читал это, - он исходит из предпосылки, что изучение истории следует оценивать не по его "правдивости" - поскольку "истина" культурно предвзята и не является черно-белой вещью, - а скорее по глубине проникновения в суть. Это та же самая мерная палочка, по которой можно оценивать великих психологов и социальных теоретиков.
Лучшие части находятся в первой половине - его обзоры искусства, науки и особенно Древней Греции. После прочтения Шпенглера, просто думая о Древней Греции, вы будете думать часами напролет, но же самое можно сказать и о других объектах его исследования.

\"Закат Европы\" Освальда Шпенглера - это совсем не то, чем кажется. Эта книга - не просто трактат пророка судьбы или европейского мыслителя, который сравнивает мировые цивилизации только для того, чтобы осудить их. В этой книге собраны философия, политика, эстетика и теология в одном флаконе. Это демонстрация силы мистических инстинктов и стихийных влечений, которые, как предполагается, составляют историю интеллектуального и социального движения. Под влиянием Ницше и Гете предлагается \"большая политика\" или \"философия становления\", которая приходит в упадок перед лицом всеобщего благосостояния. Рассуждения Шпенглера о социализме как в лучшем случае не экономическом движении, а \"цивилизационно-этическом\", а также его критерии оценки государственных деятелей и формирования государства являются выдающимися, трезвыми и неловко сосуществуют рядом с мистическим дискурсом, который, тем не менее, был бы полезен, в частности, тем, кто любит сравнительное религиоведение и искусствоведение. Браво!