О книге: Политики природы. Как привить наукам демократию; Ad Marginem, 2018

Бруно Латур считается очень оригинальным и известным современным французским философом. Я наткнулась на рекомендацию о нём в одном из научных журналов, его мнение считается весомым и значительным. Одна из самых знаменитых на данный момент его работ - эта самая "Политики природы". Чего я ожидала от книги с подобным названием? Развёрнутых проблем, связанных с природой и экологией, разбор политической подоплеки и объяснение политических манипуляций, основанных на экологических проблемах и проблемах ресурсов. Да, у Латура есть своя "программа" и "концепция", но я считала, что она будет выражена ясным языком, путём ответов на вопросы. Что я получила в итоге? Водолитие.
Большая часть книги состоит из попыток объяснить, под каким термином автор что подразумевает и хочет сказать, он наводняет содержание одними и теми же словами, пытаясь объяснить, что в каждом конкретном случае у них разное значение, и политику надо отличать от политик, Науку от наук, политическую экологию от экологической политики. Разобраться в этом можно, но бессмысленно. В конце есть словарь, на всякий случай, где уточняются все употребляемые выражения, но даже с ними концепция философии Латура не становится ясной. Мысль его - ясна как белый день, она вполне логична и правильна, но то нагромождение слов и текста, которыми он выражает эти очевидные вещи, заслуживают не похвалы, и порицания. Политики пытаются использовать экологические проблемы в своих интересах - это понятно, но огромная часть книги посвящена тому, чтобы выразить эту мысль с помощью философской терминологии и неясных примеров из социологических исследований. Современные проблемы требуют учёта мнений не только человечества, но животных, неодушевлённой природы и т.д. - тоже логичное и понятное заявление, но его выражению посвящены ещё десятки страниц безобразного, трудночтимого текста, где Бруно Латур добавляет схемы "парламента", который нужно собрать обществом с учётом новых участников - акторов (тех самых неодушевлённых предметов в том числе). Каким образом он собирается "слушать" "голоса" неодушевлённых предметов - он ответа не даёт, настаивая на том, что наука и политика должны эти заниматься, перестраиваясь на новый лад, однако поочередно с этим он как будто бы эти же науки и политику пытается дискредитировать и обвинить в устарелых принципах решения задач. По итогу - неперевариваемое, нефилософское, а претенциозно умничающее чтиво, в котором нет ясности. Но возможно оно будет интересно профессиональным философам, которые любят софистику и аналитику абсурда.