Отзывы на книгу: Друг апрель (Веркин Эдуард Николаевич); Волчок, 2022

Если вы хотите прочитать веселую книгу на один вечер, то это не она.
Здесь текст будет проникать внутрь, царапая мелкими коготками и оставляя саднящие раны. Очень неуютная книга, от которой невозможно оторваться. Нельзя остановиться, отложить и забыть.
325 страниц. Сплошной оголенный нерв.
Вы не подумайте, что я отговариваю. Наоборот.
Для меня это книга знакомство с автором. Удачное и точно продолжится.
О чем книга? О первой любви. О братьях. О жизни в провинциальной глуши. О силе. О надежде.
Здесь нет розовых пони. Здесь есть сломанные игрушки.
Иван (Аксён) ждет апрель. Потому что должна приехать Ульяна, девочка, которую он выбрал еще в детском саду.
На протяжении многих лет он оберегал ее так, как умел. Как считал правильным.
Он из неблагополучной семьи, у их семьи есть джип и "сонька". Но общению никто не препятствует.
Здесь не о той веселой любви. Скорее о стимуле. И о том, как остаться человеком.
Пьющая мать, отмороженный старший брат, неоднозначный дядя и младший брат, которого еще не поглотила вся эта грязь.
Я читала и понимала, что это жизнь. Неправильная, некомфортная, колющая. Просто кому-то везет меньше. Кого-то так жизнь закаляет. Главное уметь подниматься.
И как же хочется, чтобы у детей было нормальное детство, а не вот это вот все.
Для чего ее стоит прочитать? Наверное для того, чтобы выйти из своей зоны комфорта.

"Чернуха-бытовуха" написанная тяжёлым слогом без прослеживаемого сюжета... Очень печально находить такие книги в издательстве "Волчок". Автор обладает странной манерой излагать свои мысли. Книга не про подростковый возраст, а про детей живущих в сложных жизненных ситуациях. Главный герой заслуживает уважения, но книга внимания подростков и любителей сомнительного чтива, просто недостойна.

Неожиданно повесть понравилась. " Неожиданно" -это потому что после"Осеннего солнца" уже было предубеждение к тому, что пишет автор, и как пишет. Ну и тут конечно, все не безоблачно, и ссоры, и ругань и драки. Но тут хотя бы все логично - живет на заброшенной станции семья, где все пьют и воруют. Ну как в таких условиях не опуститься, не пропасть. Каждый день какая то безрадостная бытовуха, которая затягивает как болото...
Для меня повесть понравилась - это если она оставила след в душе. След остался - какая то легкая грусть при воспоминании об Аксене, его жизни, его любви. Эта любовь в результате и не дала парнишке сойти с правильной дороги, не опуститься.
Может, в чем то и перебор у автора - например, история с забором и рукой, или как Аксен "построил" всех в садике, что все его слушались, и не только дети, но и воспитатели. Но это может и не так важно.
Читая повесть и тут наткнулась на выражение "красный глаз семафора". Хочется обратиться к автору и к редакторам - на железной дороге нет семафоров ( ну или почти нет). Я про них все объяснила в рецензии на " Первокурсницу" Виктории Ледерман. Кто у кого слямзил это выражение? Не пишите больше так, не настолько уж мы отсталые, чтобы пользоваться в наш век скоростей семафорами.
Автору желаю побольше душевных книг!

Я не люблю чернушные книги, не переношу вообще. А от "Друга апреля" не могла оторваться. Потому что вот эти "свинцовые мерзости жизни" Веркин описывает не ради мерзостей, не ради попугать или поставить проблему, а просто потому, что это тоже жизнь. И не в смысле - крапивинские мальчики - это выдумка, а я вам сейчас реальную жизнь покажу, а в смысле - вот есть и такая жизнь. И в ней тоже столько лирики, столько пронзительности и силы чувства, что это возвышает провинциальную историю до поистине античной трагедии. При этом в книге нет ни капли пафоса. Автору удаётся быть максимально беспристрастным, и его олимпийское, эпическое спокойствие, наверное, и придаёт героям столько правды. Аксён - настоящий. Человек, который получился. Который делает всё для того, чтобы получиться -то есть быть верным себе. Своим понятиям о чести, верности и предательстве, заботе и любви. И именно благодаря ему в его страшном мире и живут эти понятия: честь, любовь, верность. И конечно, эта книга - про любовь. Дочь-семиклассница не любит книги, которые не про любовь. А "Друга апреля" она унесла с собой даже в больницу. Открываю для себя Веркина благодаря издательству "Волчок" и очень благодарна издателю за безупречный вкус!

Мое знакомство с творчеством Эдуарда Веркина началось именно с этой книги. Жизнь без прикрас. Очень откликнулось. Герои живые. Так надеялась на счастливый конец для Ивана, но все как в жизни

Какая же сильная история - хмурая, жесткая, трагичная, но такая настоящая! Это вам не крапивинские мальчики, которых всегда возьмет под крыло добродетельный взрослый, а достоевские вполне подростки. Самое трогательное для меня здесь - это стихотворение Эдгара По, которое неожиданно оказывается к ключом к характеру и может быть всей судьбе главного героя.

Переиздание повести Веркина "Друг апрель". Для меня очевидно, что Веркин - большой писатель, книгу эту одинаково важно прочитать и взрослому человеку, и подростку-старшекласснику. Часто про Веркина говорят, что он пишет всякую жесть (ну или хтонь). Хтонь хтонью, а таких сильных и цельных героев, как его Иван, поди поищи. Да, умилительного хеппи-энда не будет. Но будет кое-кто получше - правда. Эта книга - как атмосферное авторское кино, которое меняет тебе после просмотра/прочтения. Эпилог вообще на разрыв сердца.

Аксен живет на костромском разъезде Ломы, где станция давно сгорела, а почти все население разбежалось. Осталась семья отмороженных вконец упырей – так Аксен давно и вслух зовет спившуюся мать, старшего брата, исчерпывающе описываемого строчкой «припадочный малый, придурок и вор», и приблудившегося ушлого дядьку, склонного к философствованиям и изощренным аферам. Аксен тоже давно сбежал бы, но надо заботиться и ждать. Заботиться о вечно голодном братце, живущем мечтой о приставке «Соньке», а ждать — пока вернется Ульяна. Не то чтобы первая любовь, а просто более-менее вся жизнь Аксена, которая тщательно и обоюдно выстраивалась с детсадика, преимущественно лютыми методами, — а потом вдруг кончилась.
Веркин – единственный известный мне панчер современной русской литературы. Разминается он на коммерчески успешных фантастике, приключениях да ужасах, имеющих широкий круг юных поклонников, а всерьез работает редкими, но убийственными текстами, которые действуют на читателя, как поставленный удар в подбородок: голова ясная, мысли светлые, а руки-ноги висят ленточками — и двинуться невозможно.
Книгу про пацана, который знает наизусть все проходящие поезда и окрестные леса, кормится наловленной рыбой и краденой тушенкой, читает только старые журналы, выброшенные немыми на полустанках, проходит по улице соседнего города, вырубая всех встречных в возрасте от шестнадцати до двадцати, чуть не топится от безуспешных (и дико смешных) попыток придумать подарок девочке, бросает школу в связи с отсутствием ботинок – но каждый день приходит за десять километров к школе, чтобы встретить и проводить Ульяну, — эту книгу можно пересказывать по-разному. Как чернуху про свинцовые мерзости люмпенской жизни (и тема свинца богато представлена в тексте), как грустную историю первой любви (максима про то, что первая любовь не бывает счастливой, естественно, приложена), как приключения невеселого трикстера в стране жуликов и воров (схемы преступлений и наказаний в наличии), как гимн подростковой стойкости, кующей победу из совершенно негодного материала (ковка и ударная техника в богатом ассортименте), как ловкое упражнение в композиционной изощренности (с персональным приветом чеховскому ружью) или как вдохновенный римейк поэмы Эдгара По «Ворон» (неназойливой искоркой пронизавшей всю ткань повествования). Я бы сказал, что «Друг апрель», при всей его истовой злободневности и настоящести, что ли, остается историей на вечную тему любви и бедности, к которой добавили гордость, совершенно невыносимую и необходимую. И оказалось, что вопреки Бернсу, любовь-то с бедностью сосуществовать могут, а вот гордость сшибает эту пару то вместе, то поврозь. И читателю остается надеяться, что кто-то сумеет подняться. И верить, что так бывает.
Я не уверен, что многие бестселлеры и премиальные книги последних лет буду кому-то интересны лет через пять-десять. В Веркине я уверен.
В этом году «Эксмо» запустило персональную серию Веркина и переиздало в ней роман «Друг апрель». Это радует и вселяет надежду.
Просто цитата:
«В четвертом классе она получила четверку по математике. Случайно. Ошиблась. До этого одни пятерки, а тут вдруг вот. Нет, дома ее не ругали, ей самой было неприятно. Четверка. Они шагали домой после уроков, и она плакала. А он никак не мог ее успокоить. Никак-никак. (…) Даже приключения Чугуна не помогали, она все плакала и плакала, глаза стали красными, он даже испугался, что они у нее лопнут. Тогда он попросил дневник.
Она перепугалась, решила, что он хочет четверку переправить, но Иван заверил, что ничего подобного не случится, все будет абсолютно законно. Давай дневник — и иди домой, ждать.
Что ей было делать? Она отдала дневник.
Он отправился к дому математички. По пути заглянул к бабушке. Бабушка спала, его не заметила. И хорошо, иначе бы спрашивать начала.
Дом у математички был хороший, но старый, деревянный. Высокий забор, красивые ворота. Он вежливо постучал, его вежливо впустили, предложили чаю. Он вежливо отказался и предложил разобраться с недоразумением. Математичка не поняла, с каким. Он продемонстрировал дневник, сказал, что надо переправить четверку на пятерку и все, инцидент будет исчерпан. Математичка, разумеется, отказалась. Если Ульяна хочет, она вполне может четверку потом переправить, это вполне допустимо. Екатерина Васильевна, вы не понимаете ситуации, улыбнулся Иван. Вы должны исправить именно эту четверку и именно сейчас. Екатерина Васильевна мягко отказалась, сказала, что она такое видывала, она педагог с опытом.
Он сказал, что ему очень жаль, но другого выхода у него нет. Екатерина Васильевна дала понять, что больше его не задерживает, ей еще сегодня тетради проверять. Он откланялся.
А через минуту с улицы послышался крик. Кричала соседка Екатерины Васильевны. Математичка выбежала на улицу и села, хорошо скамейка подвернулась.
Он прибил левую ладонь к воротам. Гвоздем.
Когда математичка немного отдышалась, он поинтересовался — не пересмотрела ли она свою позицию по вопросам успеваемости. Если не пересмотрела, то он готов простоять тут сколько потребуется, хоть до послезавтрашнего утра.
Четверка в дневнике была немедленно заменена на пятерку.
Он выдрал гвоздь кусачками, замазал рану живицей — бабушка пользовала ею суставы, пожелал Екатерине Васильевне успехов в педагогической деятельности и отправился к ней. Продемонстрировал изменения в дневнике, сказал, что Екатерина Васильевна очень раскаялась в своем поступке и впредь взялась так не поступать.
И весь вечер они сидели, смотрели мультики и ели сладкую кукурузу из банки. Уже ночью, когда они возвращались домой, он почувствовал, что рука заболела.
Впрочем, заражения крови не случилось.»