Отзывы на книгу: Записки из подполья (Достоевский Федор Михайлович); ООО "Издательство Астрель", 2017

Отличная подборка малой прозы великого русского писателя, которая прекрасно дополняет основной ингридиент этого сборника, собственно, «Записки из подполья» – одного из самых мрачных произведений автора. После череды сентиментальных петербургских историй, среди которых, например, знаменитая «Кроткая», почти в самом конце читателя должен изрядно повеселить редкий случай в творчестве Федора Михайловича рассказ в духе магического реализма «Сон смешного человека».

Переплет в целом нормальный, но страницы конечно неприятные, хотя Достоевского читать можно и в таком виде. Дороговато для такого качества. Но зато в серии есть практически все его произведения. Правда не вся серия в наличие.

Прикрепляю полный перечень произведений данного издания. Помимо сильной повести, в нём тщательно собраны одни из лучших рассказов Ф.М.Достоевского, которые магическим образом подкрепляют общее настроение первой.Отдельное спасибо издателю за рассказ:"Мальчик у Христа на елке".
P.S. Книга более хлипкая, чем выглядит, очень легкая, края легко мнутся.
Иллюстрации отсутствуют.

Это глубоко философское произведение, поэтому скажу сразу пойдет оно не всем. Очень глубокие мысли отражены на страницах книги, при чтении буквально переписывала несколько страниц подряд, так зацепило. Ф.М. Достоевский правильно подмечает, что фактически каждый из нас есть "Человек из подполья", без возраста, без ориентации в жизни со сломанной судьбой... порой мы также ломаем чужие жизни, как это сделал герой повествования с девушкой из публичного дома.
"Ведь мы до того дошли, что настоящую "живую жизнь" чуть не считаем за труд, почти что за службу, и все мы про себя согласны, что по книжке лучше. И чего копошимся мы иногда, чего блажим, чего просим? Сами не знаем чего. Нам же будет хуже, если наши блажные просьбы исполнят. Ну, попробуйте, ну, дайте нам, например, побольше самостоятельности, развяжите любому из нас руки, расширьте круг деятельности, ослабьте опеку, и мы... да уверяю же вас: мы тотчас же попросимся опять обратно в опеку. Знаю, что вы, может быть, на меня за это рассердитесь, закричите, ногами затопаете: "Говорите, дескать, про себя одного и про ваши мизеры в подполье, а не смейте говорить: "все мы"". Позвольте, господа, ведь не оправдываюсь же я этим всемством. Что же собственно до меня касается, то ведь я только доводил в моей жизни до крайности то, что вы не осмеливались доводить и до половины, да еще трусость свою принимали за благоразумие, и тем утешались, обманывая сами себя. Так что я, пожалуй, еще "живее" вас выхожу. Да взгляните пристальнее! Ведь мы даже не знаем, где и живое-то живет теперь и что оно такое, как называется? Оставьте нас одних, без книжки, и мы тотчас запутаемся, потеряемся, - не будем знать, куда примкнуть, чего придержаться
что любить и что ненавидеть, что уважать и что презирать? Мы даже и человеками-то быть тяготимся, - человеками с настоящим, собственным телом и кровью
стыдимся этого, за позор считаем и норовим быть какими-то небывалыми общечеловеками. Мы мертворожденные, да и рождаемся-то давно уж не от живых отцов, и это нам все более и более нравится. Во вкус входим. Скоро выдумаем рождаться как-нибудь от идеи. Но довольно
не хочу я больше писать "из Подполья"..."
Ф.М. Достоевский (Записки из подполья)