Отзывы на книгу: Бродский и судьбы трех женщин (Яковлев Марк); АСТ, 2017

ни о чем.
жалко потраченных денег и времени.

Хотелось почитать о великом поэте, проникнуться его атмосферой. Выбирала из нескольких книг. И ошиблась.
В конце книги автор возвеличивает такое качество человека как сдержанность. Но сам ею, похоже, не обладает. С первых же страниц в книгу просачивается сам автор, а не Иосиф Бродский. Присутствие автора начинает напрягать. Потом начинаются повторы. Причем, их чуть ли не дюжина. И непонятно, являются ли они притязанием на элегантность повествования, или свидетельствуют об элементарной забывчивости. Судя по одной из оговорок автора, вероятнее, первое. После этого начинает напрягать всё, даже качество бумаги, к которому обычно непритязательна.
Единственной радостью оказалось то, что последние несколько десятков страниц не пришлось дочитывать. На них были расположены отзывы из интернета... на эту книгу. Бродскому такое в голову бы не пришло.
Не бросила только ради содержательной части, которая подарила мне все-таки немногочисленные новые факты о жизни поэта. Отнесу книгу на полку буккроссинга. Атмосфера Бродского не обнаружена.

Что это вообще такое? Как можно под соусом из фамилии Бродского подать читателю такую отвратительную ересь? Книгу хочется просто выбросить. Ужасно!

Слушайте, ну, нельзя же так, в самом деле...
Что это? Что это вообще за бездарный слог, примитивная стилистика, странные подводки, никчемушные предисловия, низкопробная спекуляция на
имени Бродского? Помните полотёра, героя Вл. Басова из к/ф «Я шагаю по Москве»: «А тебе не говорили: не можешь писать - не пиши?»

16-ого января в театре Ателье (Штутгарт) состоялась презентацию книги Марка Яковлева «Бродский и судьбы трех женщин», изд-во АСТ, 2017.
Должна сказать, что это была не совсем обычная или даже совсем не обычная презентация. Мы привыкли к тому, что, как правило, автор просто читает со сцены отрывки из своего последнего произведения (чаще всего, монотонным голосом), а в перерыве можно приобрести его книги и взять автограф, если повезёт. Однако, в данном случае зрители были приятно удивлены совершенно новой формой презентации – хорошо продуманной мультимедийной постановкой, живой и разнообразной, включающей в себя не только фотографии, рисунки Бродского и видео, но и театральные инсценировки. Благодаря этому зрителям скучать не пришлось.
Разница такой формы презентации по сравнению с обычной, примерно, как между чёрно-белым немым кино и цветным широкоэкранным IMAX-кино с объёмным звуком. Или, как между плохого качества записью сольного инструмента и живой музыкой симфонического оркестра.
Харизматичный и обаятельный Марк Яковлев, не просто вёл монолог, зачитывая отрывки из своей книги, а беседовал со зрителями, никого не обделяя своим вниманием. Звучали захватывающие эпизоды из жизни героев книги и рассказы о личных встречах автора с ними.
Изюминкой презентации стал поэзофильм «Медальон, или Полторы англичанки», автором которого также является Марк Яковлев. В этом фильме Яковлев читает своё, не оставляющее равнодушным, стихотворение, посвящённое ведущему исследователю творчества Иосифа Бродского профессору Валентине Полухиной.
Стихи Иосифа Бродского, Аннелизы Аллевы и Эвелины Шац исполняли актёры театра. Подобная театрализованная форма прочтения стихов сильно влияет на их восприятие. Это было очень душевно и проникновенно. Авторы стихов и те, кому они посвящены, будто сами представали перед публикой, заставляя её сопереживать вместе с ними. Стихи читались на русском, немецком и итальянском, что придавало им ещё больше шарма.
В уютной, почти домашней атмосфере камерного театра, давно ставшем излюбленным местом встреч штуттгартской русскоязычной интеллигенции, зритель оказывается в центре событий, находясь на расстоянии вытянутой руки от исполнителей. Актёры не прятались за кулисы, а находились среди публики. Сцена и зрительный зал представляют собой единое целое. Между ними нет никакой ощутимой границы. Черный цвет стен не отвлекает от происходящего, и непостижимым образом создаёт впечатление одновременно и узкого, но не давящего, и бесконечно глубокого пространства. Свет прожектора падает на одиноко стоящий высокий стул – единственную декорацию на сцене, не считая киноэкрана. Это тоже своеобразная находка постановщиков.
В заключении, автор попросил наиболее смелых зрителей выйти на сцену для общей фотографии со всеми участниками – ещё один жест, подчёркивающий роль зрителей в происходящем. После фотосессии можно было свободно побеседовать с автором, поделиться своим мнением и задать вопросы.
Подводя итоги, с уверенностью могу сказать, что общее впечатление от презентации осталось очень ярким, какое всегда бывает от соприкосновения с прекрасным и от общения с интересными людьми в открытой и по-домашнему уютной атмосфере.
Хочется ещё раз выразить благодарность неподражаемому Марку Яковлеву, а также талантливым актёрам театра “Ателье” Анне Салис, Юлии Мари и Константину Консону за полученное удовольствие и незабываемый вечер.

Татьяна Палатник

Спасибо большое Марку Яковлеву за эту замечательную книгу! Мое знакомство с творчеством И. Бродского началось именно с нее, и для меня, как для человека творческого, было как раз интересно узнать о всем, что влияет на вдохновение, на Творчество. В жизни каждого творца есть определяющие моменты жизни, скрещения судеб, знаменательные встречи. Так совпало, что меня пригласил в свой спектакль Бродский. Jazz его автор, заслуженный артист России Дмитрий Аксенов, и мы уже отыграли его в пяти городах. Нужно сказать, что везде с большим интересом воспринимают этот спектакль, и творчество И. Бродского вместе с джазовой импровизацией доносит другие, открывающиеся грани смыслов . И стало хорошей традицией дарить зрителям книгу М. Яковлева «Бродский и судьбы трёх женщин» после каждого спектакля. К нам подходят и благодарят за спектакль, в котором соединены и Поэзия, и Джаз. В этом году наш спектакль расширит свое пространство, нас ждут в Иваново, Казани, Набережных Челнах, Ельце, Санкт-Петербурге, Пскове, Великих Луках и других городах. А это значит, что мы сможем сделать свой небольшой вклад и отдать дань творчеству Великого Поэта Иосифа Бродского. Спасибо за эту замечательную книгу, которая знакомит с интересными сторонами жизни и творчества Иосифа Бродского. Мы продолжим дарить эту книгу на наших спектаклях в разных городах России.

Книга Марка Яковлева «Бродский и судьбы трёх женщин» (М.: АСТ, 2017) – не литературоведческая в строгом смысле. То есть, она не о том, как устроена литература. Она, несомненно посвящённая литературе, – скорее, -«жизневедческая»: о том, как литература и (внетекстовая) жизнь, две различно устроенных области интенсивности – влияют друг на друга, обмениваются стимулами. И это – редкое направление внимания: обычно и исследователи, и повествователи занимаются либо одним, либо другим. Яковлев же пишет о том, как крупный поэт – уже самой своей крупностью, самой силой своего присутствия – меняет биографические траектории других людей, поэтов и непоэтов, исследователей и неисследователей. В основе книги лежит интуиция, которую автор нигде прямо не проговаривает, зато делает её очевидной всем своим текстом: крупный поэт – это, среди всего прочего, явление такого рода, после которого жизнь – особенно тех, кто был так или иначе с ним связан – уже не может оставаться прежней. Он меняет не только порядок слов в современной ему словесности – он меняет всё вообще. Запускает жизнеобразующие, смыслообразующие процессы.
В книге перед нами – три таких примера (строго говоря, даже четыре: три главных примера и один – пример-комментарий). Им посвящены, соответственно, три биографических эссе. Первое, «Не унесённая ветром», – об исследовательнице творчества поэта Валентине Полухиной – почётном профессоре Килского Университета (Великобритания) родом из сибирской деревни Урюп. Второе биографическое эссе, «Настежь, или Все лики любви» (номинированное, кстати, в своё время на российско-итальянскую премию «Белла») – об Аннелизе Аллева, живущей в Риме итальянской поэтессе и переводчице, любившей Бродского и посвятившей ему книгу стихов «Наизусть», которая писалась на протяжении тридцати лет. (В ней, как говорит Яковлев, Поэт и Муза поменялись местами: Бродский оказался в нетипичной для себя роли Музы, а Аннелиза, которой, по идее, была бы назначена роль Музы – говорит с позиции Поэта. Роль Музы тоже была ею исполнена, – по крайней мере, одно стихотворение Бродский ей посвятил: «Ночь, одержимая белизной / Кожи…» Но как Поэт в данном случае она оказалась гораздо плодотворнее.) Одному из стихотворений Аннелизы – «Прочида и Искья» – посвящено эссе Яковлева «Бродский и неизвестная Искья» – о поездке Бродского и Аллевы на остров в Неаполитанском заливе. И, наконец, эссе «Корни и кроны» – об Эвелине Шац, живущей в Милане итальянско-русской поэтессе и художнице, знавшей Бродского ещё с 1972 года, до эмиграции, в Ленинграде, и встречавшейся в ним потом в Италии и Америке.
Бродский – и как поэт, и как человек, тут разделять трудно, если стоит вообще – стал источником смысла для каждой из героинь книги, – вообще-то очень разных, самостоятельных и самоценных. Поэтому в каждом из случаев происходила – и продолжает происходить до сих пор – смыслообразующая работа разного типа. Об этой работе Марк Яковлев и пишет – а читатель имеет возможность это проследить, продумать и прочувствовать.
Наконец, эссеистический постскриптум к книге (автор называет его «эссе-рецензией») представляет поэтический спектакль «Бродский-Барышников», с которым выступает друг Бродского, танцовщик и хореограф Михаил Барышников, соединяя в нём поэзию и хореографию.
Все три (даже четыре, считая Барышникова) жизни, составившие сюжет книги, не связаны между собою, казалось бы, ничем – кроме фигуры главного героя и, так сказать, образованного им тематического поля, которое каждая из героинь развивает собственной жизнью и которое на свой лад продолжает Михаил Барышников, читающий стихи Бродского на своих поэтических спектаклях. (Кстати: всех трёх героинь автор знает лично, а спектакль Барышникова – лично видел и рецензировал, так что к четырём вошедшим в книгу жизням мы смело можем добавить пятую – его собственную.)
При ближайшем рассмотрении оказывается, что связь такого рода – очень сильная: рассказы обо всех трёх героинях книги, эссе о каждой из которых писались (как рассказывает сам автор) независимо друг от друга, действительно читаются как главы одной книги. Надо полагать, рассказанных здесь историй могло быть существенно больше – таких определённых Бродским биографий, и не только женских; в данном случае мы, по всей вероятности, имеем дело с авторским произволом, – три – красивое обозримое число. И книга могла бы быть ещё дописана, – а может быть, и будет.
Ольга Балла-Гертман, зав. отделом критики и библиографии журнала «Знамя»

С большим интересом и удовольствием прочитала книгу..Это составные части жизни великого поэта. Взгляд на него с четырёх сторон, взгляд людей необычных.
Три разные женщины, объединённые служением Поэзии и, конечно, соприкосновением их судеб с судьбой Иосифа Бродского. Они, их судьбы, творчество, интересны, неординарны, так же как и, не обозначенный в названии книги, мужчина— неповторимый Михаил Барышников, танцующий в необыкновенном спектакле стихи Иосифа Бродского...
Книга написана поэтом, а Марк Яковлев не только писатель, эссеист, пишущий всегда о том, что ему интересно, о тех, чьё творчество он любит, он очень хороший поэт и это придаёт книге особый, оттенок.
В книге стихи Бродского, редкие фотографии и материалы, иллюстрации из неизвестных рисунков поэта
Завидую тем, кто только собирается читать эту книгу, особенно почитателям Бродского, их ждёт увлекательное чтение.
Думаю, что это, явление в ряду произведений о жизни и творчестве поэта
Очень надеюсь, что это не последняя книга Марка Яковлева, которая увидит свет благодаря издательству АСТ.

Книга написана занимательно, читается легко. Это хорошая компиляция пропущенная через чур субъективную оценку автора, на что стоит обратить внимание при чтении и больше обращаться к самим источникам. Автором обработано и проанализировано много материала и найдено интересное иллюстрационное наполнение. Может быть вполне полезна для начинающих изучать биографию Иосифа Бродского.

Книга похожа по содержанию и стилистике на разговор, подслушанный нами на чьей-то кухне. Все герои разговора далеки от нас и больше мы, быть может, о них нигде не услышим, но слушаешь всё-таки до конца, до того как расходятся гости, а потом думаешь, что время всё же провёл не зря -- и тогда идёшь к себе домой и готовишь чай, чтоб побыть в тишине со своими мыслями и старанием вслушаться в красоту.