Отзывы на книгу: В списках не значился (Васильев Борис Львович); Речь, 2018

Говорят, что большую роль в чувстве идентичности народа играет его история. И это нельзя понять, пока ты не столкнешься с этой историей, не прочувствуешь ее, не ощутишь на себе ее значение.
Человек живет своей жизнью, редко задумываясь о своей идентичности, истоках души. И состояние суеты воспринимается нормальным. Но столкновение с историческими событиями, которые резонируют с коллективной памятью общности, к которой принадлежит человек, будто бы включает в его душе какие-то лампочки, которые до этого не горели. Как-будто начинают наполняться какие-то пустые доселе сосуды. И наполняясь, они делают человека сильнее. Тебя как часть этого народа.
Нельзя понять, кто ты, ощутить принадлежность к чему-то большему, пока ты не изучишь свою историю.
Наша история, как, наверное, любая другая история, полна глубоко трагизма, тяжелых страниц. Но мало какой народ сталкивался с подобными драматическими моментами в истории, с которыми столкнулся советский народ в период Великой Отечественной Войны.
Жизнь, она происходит не только с тобой, она есть и была и с другими людьми, и в другое время. И понятно, как люди могут не уметь чувствовать других людей. Кажется, что ты чувствуешь, но это не так. И только начав чувствовать, понимаешь, что до этого совсем не чувствовал.
События трагической книги Васильева "В списках не значился" трудно воспринимать, не чувствуя, а, чувствуя воспринимать их тяжелее вдвойне. Но заглатывая жадно ее страницы, понимаешь, что есть русский народ. Понимаешь, чем жили наши родители, бабушки и дедушки, к каким идеалам влекло их государство. И эти идеалы были куда выше тех, что владеют сейчас умами современных людей. И становится тяжело и больно от того, каким стало наше общество, многие представители которого забыли свое прошлое. И неважно, сделано это неосознанно с чужой помощью, или люди сами не хотят идентифицировать себя со своим прошлым. Результат один - человек без корней слаб морально, духовно. Такой человек легко расшатывается, меняет свои взгляды и принципы, живет чем-то низменным.
"В списках не значился", однозначно, к прочтению!

Начну с издания. Во-первых, своих денег оно не стоит. Случайно один раз погнула и сразу услышала треск высохшего клея :( Хуже, чем в мягких книгах. Во-вторых, иллюстрации вообще неинтересные, в моей голове все представлено в несколько раз ярче и четче. В них нет никакого смысла. В третьих, книга слишком маленькая. Сравнима с мягкими обложками, за такую цену я такого не одобряю. Листы, конечно, очень плотные, в этом плюс, но в конце чтения (прочитала за день) она немного размохрилась :(
По поводу содержания. Осталась под невероятным впечатлением после ‘А зори здесь тихие…’, но это произведение не оставило вообще ничего. Ни радости, ни горя. Просто ничего. Не знаю с чем связано, но я не вжилась в него. Мне не было грустно, неприятно, больно или обидно. Мне не было никак. Книгу советовать не могу, ознакомилась с ней, как с русской классикой.

Разговор об иллюстрациях к этой книге: на мой взгляд, лучше бы всего подошли к этому изданию иллюстрации, которые печатались вместе с повестью в журнале ,,Юность''. Они гораздо лучше отражают всю суть повести, чем те, которые представлены в данной книге. В советское время к иллюстрированию произведений подходили особо тщательно даже в журналах, не говоря о книгах, поэтому они до сих пор и ценятся! А сейчас по-моемому, чуть ли не из подворотни берут первого попавшегося художника, лишь бы подешевле, лишь бы не платить наследникам, - а о читателе думают в последнюю очередь! Иллюстрации данной книги мне совершенно не понравились, поэтому и рекомендовать ее не могу только из-за них!

Замечательное произведение военной прозы, от которой не оторваться, про судьбы людей на войне, про все невзгоды. Школьная классика.
Издание изданное карманного формата, с тканевой обложкой, много картинок. Есть и замечания по оформлению. Прежде всего текст очень мелкий (могли бы на такие патриотические произведения и не скупиться бумагой). Он везде мелкий в серии этих книг, к сожалению! Художник Ли. Ну что я могу сказать, фигурку солдата еще изобразил реалистично, а дальше пошел футуризм, зачем изображать развалины здания, проще точек разных с пятнами натыкать. Да и солдата можно тонкости не прорисовывать, сделать его меленьким, а рядом большое небо над головой на треть листа. И сразу русский солдат на этом фоне таким маленьким ничтожным кажется.. Какая-то диверсия.. Могли русского художника найти, имхо.

Книга потрясающая,обязательна к прочтению. Иллюстрации не понравились,какие то каррикатурные.

Это просто великолепное издание! Удобно держать, а главное приятно держать в руках, что очень важно! Приятные страницы, тканевый переплёт! Просто Вау!!!
Произведение потрясающее! Читать о войне не легко, даже страшно! Переживать вместе с героем страх, боль от потери родных и близких! Васильев замечательный писатель, знает о чем пишет! В этом произведение есть все: и описание боя, любовная линия, истинные переживания главного героя за судьбы товарищей, которых он и не успел толком узнать! Очень советую к почтению данную книгу!

Каждая часть этой книги - словно выстрел. Каждая страница - шаг к неизбежному.
Шаг за шагом. И вот ты на месте. Так молод, так полон надежд.
Шага за шагом. И вот кругом грохот и ад. Страшно, но бояться не имеешь права.
Шаг за шагом. И вот ты уже сомневаешься, человек ты ещё или уже и это отобрано.
Шаг за шагом. Любовь! И отдан себе самый важный приказ.
Шаг за шагом. Уже лишь в мире звуков, но со знанием, что Москва не сдана. И Брестская крепость не сдана. "Крепость не пала. Крепость истекла кровью."

Великий роман. Пробирает до дрожи. Издание - великолепное! Обложка, переплет, бумага, шрифт, иллюстрации - все на пятерку с плюсом!!!! Огромная благодарность всем, кто причастен к изданию этой книги - ваш труд заслуживает высочайших похвал!!!!

Одно из моих любимых произведений о войне.
В далёком уже детстве,учитель литературы читал нам
его на уроках внеклассного чтения.
Но не понимаю,как можно взять и испоганить его
такими убогими иллюстрациями?
Их и назвать то так язык не поворачивается.
Кстати в этой серии книг,это не первое издание,которое
не хочется покупать именно из-за этого.
Где издательство только берёт таких с позволения сказать "художников"?
На киллометр бы не подпускал к карандашам и краскам.
В пьяном бреду такое не привидится,это просто
искажение действительности какое-то.
Как "А зори здесь тихие..."в таком исполнении в руки
брать не хочется,так и эту книгу.
Хотя эта серия книг привлекает меня качеством изданий,
многие книги покупать не буду именно из-за таких
"иллюстраций".
Ну а кто со мной не согласен,пусть сравнит этот бред
сивой кобылы с работами
Юрия Реброва к "Они сражались за Родину" или
Андрея Николаева к "Момент истины. В августе сорок четвертого…".Небо и земля.Действительно талантливо,
правдиво и без искажения действительности.Эти книги
обязательно приобрету в свою библиотеку.
Так что оценивать эту книгу даже не хочется,при всех
её положительных моментах,качестве самого издания,
из-за таких безобразных иллюстраций,но высказаться
на этот счёт я был должен.
Одно пожелание издательству-подбирайте действительно художников,людей знающих свою работу и
умеющих её делать,а не
халтурщиков.

Художник Клим Ли об иллюстрациях к произведениям Бориса Васильева

Книга, не прочитав которую, кажется, упустишь что-то очень важное в жизни, что-то краеугольное, что-то такое, что делает человека человеком... Одна из самых пронзительных повестей о войне... И это прекрасная идея - издать книгу именно в таком, почти карманном формате - чтобы держать ее рядом, всегда под рукой, перечитывать, обдумывать, но главное - НИКОГДА НЕ ЗАБЫВАТЬ тех событий, которые в ней описываются.
В книге необычные иллюстрации. Немного схематичные, но в них чувствуется какой-то надлом, прямо как у Достоевского. Это подчеркивается и густым темным цветом, и резкими ломаными линиями, но особенно - этими взметнувшимися вверх руками. Очень тяжелое производят они впечатление. Война. Смерть. Конец пути...
"— Скажешь нашим… — тихо сказал неизвестный. — Скажешь нашим, когда они вернутся, что я спрятал. … — Он вдруг замолчал. — Нет, ты скажешь им, что крепости я не сдал. Пусть ищут. Пусть как следует ищут во всех казематах. Крепость не пала. Крепость не пала: она просто истекла кровью. Я — последняя ее капля… какое сегодня число?
— Двенадцатое апреля.
— Двадцать лет. — Неизвестный усмехнулся. — А я просчитался на целых семь дней…
— Какие двадцать лет?
Неизвестный не ответил, и весь путь наверх они проделали молча. С трудом поднялись по осыпи, вылезли из дыры, и здесь неизвестный отпустил плечо Свицкого, выпрямился и скрестил руки на груди. Скрипач поспешно отступил в сторону, оглянулся и впервые увидел, кого он вывел из глухого каземата.
У входа в подвал стоял невероятно худой, уже не имевший возраста человек. Он был без шапки, длинные седые волосы касались плеч. Кирпичная пыль въелась в перетянутый ремнем ватник, сквозь дыры на брюках виднелись голые, распухшие, покрытые давно засохшей кровью колени. Из разбитых, с отвалившимися головками сапог торчали чудовищно раздутые черные отмороженные пальцы. Он стоял, строго выпрямившись, высоко вскинув голову, и, не отрываясь, смотрел на солнце ослепшими глазами. И из этих немигающих пристальных глаз неудержимо текли слезы.
И все молчали. Молчали солдаты и офицеры, молчал генерал. Молчали бросившие работу женщины вдалеке, и охрана их тоже молчала, и все смотрели сейчас на эту фигуру, строгую и неподвижную, как памятник. Потом генерал что-то негромко сказал.
— Назовите ваше звание и фамилию, — перевел Свицкий.
— Я — русский солдат.
Голос позвучал хрипло и громко, куда громче, чем требовалось: этот человек долго прожил в молчании и уже плохо управлял своим голосом. Свицкий перевел ответ, и генерал снова что-то спросил.
— Господин генерал настоятельно просит вас сообщить свое звание и фамилию…
Голос Свицкого задрожал, сорвался на всхлип, и он заплакал и плакал, уже не переставая, дрожащими руками размазывая слезы по впалым щекам.
Неизвестный вдруг медленно повернул голову, и в генерала уперся его немигающий взгляд. И густая борода чуть дрогнула в странной торжествующей насмешке:
— Что, генерал, теперь вы знаете, сколько шагов в русской версте?
Это были последние его слова. Свицкий переводил еще какие-то генеральские вопросы, но неизвестный молчал, по-прежнему глядя на солнце, которого не видел.
Подъехала санитарная машина, из нее поспешно выскочили врач и два санитара с носилками. Генерал кивнул, врач и санитары бросились к неизвестному. Санитары раскинули носилки, а врач что-то сказал, но неизвестный молча отстранил его и пошел к машине.
Он шел строго и прямо, ничего не видя, но точно ориентируясь по звуку работавшего мотора. И все стояли на своих местах, и он шел один, с трудом переставляя распухшие, обмороженные ноги.
И вдруг немецкий лейтенант звонко и напряженно, как на параде, выкрикнул команду, и солдаты, щелкнув каблуками, четко вскинули оружие «на караул». И немецкий генерал, чуть помедлив, поднес руку к фуражке.
А он, качаясь, медленно шел сквозь строй врагов, отдававших ему сейчас высшие воинские почести. Но он не видел этих почестей, а если бы и видел, ему было бы уже все равно. Он был выше всех мыслимых почестей, выше славы, выше жизни и выше смерти.
Страшно, в голос, как по покойнику, закричали, завыли бабы. Одна за другой они падали на колени в холодную апрельскую грязь. Рыдая, протягивали руки и кланялись до земли ему, последнему защитнику так и не покорившейся крепости.
А он брел к работающему мотору, спотыкаясь и оступаясь, медленно передвигая ноги. Подогнулась и оторвалась подошва сапога, и за босой ногой тянулся теперь легкий кровавый след. Но он шел и шел, шел гордо и упрямо, как жил, и упал только тогда, когда дошел.
Возле машины.
Он упал на спину, навзничь, широко раскинув руки, подставив солнцу невидящие, широко открытые глаза. Упал свободным и после жизни, смертию смерть поправ".

Я в восторге от книги. Про содержание книги писать глупо, это великое произведение все знают. Издание очень понравилось. Обложка, размер, закладка, бумага плотная, хорошая печать. Отлично прошита. Читать было одно удовольствие. Буду обязательно приобретать книги данной серии. Иллюстраций не много и весьма мрачноватые, не в моем вкусе, но эта мелочь для меня не имеет значения.

Эту книгу я купила вслед за «А зори здесь тихие», хотя и с опаской. С одной стороны, меня очень
впечатлил художник Клим Ли, с другой – я с детства хорошо знаю историю Брестской крепости, в
мемориальном комплексе бывала часто, и понимала, что книга будет очень жесткой. В общем не
ошиблась, конечно, но знать о том, как война начиналась, надо обязательно, даже если при
чтении принимаешься реветь раз десять. Сложный красный цвет иллюстраций меняется в
зависимости от сюжетных поворотов – от алого артериального первых бомбежек до венозного
темного в моменты отчаяния. И вдруг – синий над красным, когда герой пошел умирать навстречу
фашистам. Несломленный, один, до конца. И фашисты отдают ему честь, и читатель снова ревет, и
думаешь, что уже ведь все читано-перечитано, а ведь снова как в первый раз.