Отзывы на книгу: Взгляни на дом свой, ангел (Гурова Ирина Гавриловна (переводчик), Иванова Татьяна (переводчик), Вулф Томас); Эксмо, 2022

\"Взгляни на дом свой, ангел\" меня впечатлила глубиной описания человеческих переживаний. Все герои, в том числе и главный, симпатичны и трогательны своими стремлениями и неукротимой жизненной силой. Кроме того, автор отлично передает дух времени и культурные пути маленького городка в Северной Каролине в начале ХХ века. Книга вдохновляет на мысли о смысле жизни и настраивает на позитивный лад благодаря искренним эмоциям героев и глубокому пониманию автором их жизненных проблем.

За свою цену оформление книги хорошее. Сюрпризом стало качество бумаги, раньше в этой серии качество было лучше, теперь страницы не совершенно белые и на ощупь качество другое, раньше более качественные были страницы. Шрифт ближе к так называемому мелкому шрифту, но читать вполне можно, бывает и хуже.
Само творчество автора прекрасно, очень нравятся его мысли

Очень интересная книга. Заинтересовала обложка и описание. Сюжет не динамичный, но читаешь с интересом. Это семейная сага о трудных отношениях в семье, местами автор резок. Тут есть и упреки, и запои, и склоки, и забота и любовь. Героям сочувствуешь. Хотя многие поступки сложно оценить.
Издание отличное, бумага плотная, листы не выпадают, шрифт нормальный.

Такая себе классика

Волею случая, этой книгой я истово заинтересовалась - как и автор предыдущего отзыва - после просмотра фильма "Гений" (очень, кстати, рекомендую - тонкая актерская игра и прекрасные диалоги, а заодно и история человека, открывшего миру Томаса Вулфа, Эрнеста Хэмингуэя и Фрэнсиса С. Фитцджеральда). Как это бывает с книгами, заворожило название - Look homeward, angel - и сложился какой-то образ, какое-то пред-ощущение книги... Стиль автора вызывает тихий восторг с первых же страниц - сложные предложения, внезапные сравнения, безупречно, и вокабуляр поразительный; сама же история - семейная сага конца 19го - начала 20го века, написанная то бурно, то нежно, то с пристрастием, то с клинической отстраненностью и точностью - сочно, свежо, сквозь текст встают рассветные розовые горы. Изумительно. Новое открытие для меня.
Перевод выше всяких похвал.

Керуак алконафт по призванию и болтолог по совместительству, а Вулф крупнокалиберный ствол на поприще американской литературы.

Когда впервые взял в руки Вулфа в 19-ом году, я работал на стройке: мотался по городу с кучей документов, делал регистрации рабочим, брал подписи у директоров, и забивал в базу 1С счет фактуру. В связи с динамичной, и зачастую суетливой рабочим днем, в тот период времени у меня книга не пошла, и на два года я ее убрал в шкаф за стеклянной дверцей.
В этом году посмотрел фильм "гений", и вновь вспомнил старину Томаса Вулфа. Прочитал его Ангела, на этот раз не отрываясь, и был изумлен. Томас оказался для меня бесценным открытием.
Тут же начал искать его книги на аукционах и в прочих местах интернет пространства.
Томас Вулф — это не просто человек, это стихийное явление, это обильный ночной летний дождь в американской литературе.
Его книги — это река жизни, это живая река времени, что несет в себе человеческие судьбы оригинального формата.

Меня редко по-настоящему впечатляет искусство. Обычно оно оставляет какой-то едва различимый привкус, как будто пьешь качественный заварной кофе и среди тела (насыщенности) и кислинки пытаешься различить землянистые или цитрусовые нотки – для этого приходится полностью концентрироваться на вкусовых рецепторах и вычленять самые тонкие, практически неуловимые впечатления. То же самое происходит и с искусством – если я хочу сказать о том, впечатлила меня та или иная работа, мне приходится буквально бороться за каждое ощущение, чтобы сказать хоть что-то помимо "да, это было неплохо" или "нет, мне не понравилось". Во многом это из-за того, что я не очень впечатлительный человек, а еще потому, что я потребляю достаточного много искусства – и зацепить меня становится сложнее с каждым годом. Но Томасу Вулфу удалось не только зацепить меня – о, это слишком пресное слово! – он как будто вырвал из меня сердце и пронес его через весь рай. Примерно такие же чувства я испытал лишь однажды, когда открыл для себя Джека Керуака – только тогда я был слишком молод, чтобы их осознать и обернуть в слова. Теперь, надеюсь, я смогу это сделать хотя бы с Вулфом. А впрочем, там и до Керуака не далеко.
Я люблю авторов потерянного поколения. Я прочитал почти всего Хемингуэя и Ремарка, готов воспевать Олдингтона, считая, что его работа "Смерть героя" – это вообще лучшая книга про войну. Меня впечатляет Фолкнер. Про Селина я и вовсе напишу в отдельном посте – его "Путешествие на край ночи" до сих пор будоражит меня, как мысли о грязном, развратном сексе, которые раз за разом прокручивает в голове сжатый девственник, только готовящийся вкусить запретный плод. И Вулфа я решил попробовать, потому что он – один из них. И потому что про Керуака писали, что Америка не видела такого буйства образов "со времен Томаса Вулфа". Я тогда не совсем понимал, что именно имели в виду критики, но, господи, когда я прочитал "Взгляни на дом свой, ангел" – я не то что понял, я прочувствовал. Меня как будто пропустили через эмоциональную дробилку. Томас Вулф оказался тем автором, которого я так давно искал – автором, который способен совмещать в себе чувственную поэзию и академический стиль; если Керуак мог поразить буйством образом, пронизанных состраданием – именно состраданием ко всему сущему, что мы проносим через свои жизни – но при этом не был способен их усмирить, вправить в рамку, взять за мошну, вдаваясь в прямой поток сознания (это ни в коем случае не критическое отношение, просто сравнение) и применить на отвлеченных от своей жизни историях, то Вулф каким-то образом сумел найти баланс между этим буйством и академическими литературными рамками. Керуак – это писатель не для всех и, в общем-то, его бывает тяжело читать даже при большой любви к нему и его стилю. Вулф же доступен для всех. Он пишет просто и безумно, до боли в сердце искренно и насыщенно, каждое его слово – и как соль, и как бальзам на израненную им же самим душу одновременно. Мне правда сложно подобрать верные слова, чтобы выразить свои впечатления. То, как он умело описывает быть простых людей, их мечты, желания и чувства, как он запечатляет образы, сдабривая их чувственностью и поэтичностью, не скатываясь при этом в какую-то приторную пошлость, как он обличает характеры, как он строит диалоги и накаляет драматичность – не сюжета, а самой жизни, происходящей, цветущей, страдающей, любящей и умирающей на страницах книги – это нечто особенное. Обладая безумно тонким восприятием, Вулф умудряется захватить каждый запах, каждую тень, каждое чувство, каждый звук и обличить в слова так, что они пронзают твое сердце. Как и Керуак, Вулф был настоящим ангелом – потому что только ангел способен так глубоко сострадать, так болезненно чувствовать, так хорошо видеть мир во всех его тональностях и оттенках. Они оба были блаженны и безумны в своем блаженстве, господи, аминь.
Что касается сюжета – Вулф охватывает жизнь целой семьи от ее формирования и до ее гибели, ведь ничто не вечно в этой жизни, о, утрата, утрата! Я не стану описывать его, чтобы не испортить кому-то впечатления, просто скажу, что сюжет больше напоминает собой именно жизнь, настоящую жизнь, проживаемую сквозь страницы и слова – с одной стороны, нет ничего проще. С другой – есть ли нечто сложнее? Верую, ибо абсурдно. Мне не хочется ничего говорить про посыл, какую-то мораль, центральную мысль – потому что Вулф берет нож, вонзает его тебе в живот и, прошептав горячим дыханием на ухо "это жизнь, сынок" – бросает тебя на мостовой где-то в трущобах Чикаго, заставляя корчиться в холодном рассвете, пока вокруг открываются ставни, заводятся, рыча, моторы, разносится запах булочных, крепкого, свежесваренного кофе. А еще мимо проходит парнишка с сумкой наперевес и кидает в тебя газету – на, дескать, почитай "Нью-Йорк Таймс". Это жизнь, сынок. Она не дает компромиссов. Не прощает ошибок. А ты корчишься с ножом в желудке, изнывая от боли, и твой стон сливается со стоном голодных, погруженных в похмельную истерию хобо, которые мнутся на своих картонках, пронося свои страдальческие души в новый день, в очередное безумное пробуждение. Господи, я не знаю, как описать это иначе. Наверное вы можете испытать нечто приближенное при прослушивании "Animals" от Pink Floyd, если обнажите, конечно, свои души.

Это один из моих любимых романов о взрослении, и, если задуматься, в целом, одно из самых дорогих сердцу произведений. Потрясающая работа, я не представляю, каким талантом нужно было обладать, чтобы написать настолько жизненную, живую, подробно прописанную, но, вместе с тем, увлекательную и увлекающую, историю. На мой взгляд, этот роман и есть сама жизнь. Пока читала испытала целый спектр эмоций, улыбалась, едва не плакала, иногда скрипела зубами от злости и непонимания поступков некоторых персонажей. В частности, мать главного героя меня на протяжении всей книги раздражала жутко, но были и моменты, когда мне становилось жаль эту женщину до глубины души. Описаний в романе много, но они не утомляют и не кажутся чем-то не к месту. Однозначно рекомендую всем ознакомится с этим выдающимся произведением!

Классический американский роман, сага, неспешный рассказ о трёх поколениях семьи. И ничего вроде бы не происходит: женятся, рожают детей, хоронят их, ненавидят друг друга и отдают все, что у них есть... Это история семьи самого автора, Томаса Вулфа, откровенная и печальная.

"Взгляни на дом свой, ангел" - история одной большой семьи, нескольких родных по крови человек, которые на первый взгляд кажутся такими банальными, такими тривиальными в своём бытовом поведении, что они никак не претендуют на звание "героев" книги. В их меркантильности, суетности, слабостях, взаимном непонимании можно узнать сотни и тысячи людей, живущих рядом с нами. Да даже нас самих!
Однако мастерство Томаса Вулфа делает каждый характер отчётливым, неповторимым, понятным, доступным для сердца читателя. Внутри семьи образовываются дружеские и, наоборот, неприятельские отношения, кто-то с кем-то сближается, кто-то отдаляется. Повествование может казаться заунывным и мелодраматичным, как какая-нибудь "мыльная опера", но ей не даёт таким стать язык Вулфа, ярчайший, богатый, насыщенный и "вкусный" даже через перевод. Описываемым людям начинаешь сострадать, и даже те, кто выставлен не в лучшем свете, не становятся злодеями - это всего лишь люди, решающие свои проблемы и борющиеся с жизненными трудностями.
Роман даёт повод для размышления, переживаний. Чувствами вживаешься в ход событий. Да, персонажи его достаточно "мелкие" люди, но в чём людское величие и имеет ли оно значение перед простыми: свободой, любовью, счастьем?
Хотя местами книга читается тяжело, я ни разу не пожалела, что взялась за неё, более того, я осталась в восторге от слога и стиля Вулфа.

Эту книгу я решил купить после просмотра фильма "Гений" с Джудом Лоу (он играл автора книги) и Колином Фёртом (играл издателя) в главных ролях. Ну что сказать? Мы в своём высокомерии привыкли считать Соединённые Штаты Америки агрессивной страной, где люди духовно бедны и заняты лишь зарабатыванием денег. Но вот эта книга стала для меня своеобразным "открытием Америки", разрушением навязанных нам и ставших уже привычными стереотипов. Оказалось, что американцы во многом богаче нас не только в денежно-материальном смысле! Эрудиция автора поражает! Эту книгу по масштабу жизнеописания вполне можно сравнивать с романами Льва Толстого, но с тем важным отличием, что там всё князья да графы, чью жизнь невозможно пережить простому человеку, а здесь - почти что ты сам...

В последнее время мне попадаются книги, о которых сложно высказаться однозначно: понравилась или не понравилась. Эта - из той же серии.
Если охарактеризовать ее в двух словах, то, пожалуй, пусть будет «патетическое словоизлияние».
Простая история, которую, порой, сложно вычленить из запутанного кружева метафор и пафоса, излишних деталей и далеких отступлений. А ведь речь о том же самом одиночестве (пусть и не ста годах) в кругу близких людей, в отчем доме и отчизне, о поиске себя в пространстве и времени и вне их, внутри себя.
Самые лучшие и сильные строки в финале. Там суть, апофеоз безумия и катарсис. Ради них стоит вооружиться мачете и прорубить себе путь через словесные джунгли.