Библия улиток (Мелемина Евгения); АСТ, Жанры, 2013

Опасно накренившийся над пропастью мир, застывший в призрачном равновесии. Мир, распятый между ограниченностью исчерпанных, казавшихся прежде бесконечными ресурсами и неистощимостью алчности. Мир, разрываемый на части лицемерными борцами за чистоту помыслов, смирение нравов и глухоту к зову плоти, и идеологами пресыщено-яркой жизни, по собственной мере морали, без ханжеской маски отрицания власти похоти и диктата страстей. Оба полюса противостояния отнюдь не ограничиваются красочной эмоциональной риторикой, неуклонно наращивая весомые аргументы непреодолимой обороны и пусковые шахты хлестких выпадов. Что станет тем легким касанием, что обрушит остатки человечества в бездонную бездну?
Неизбежный Апокалипсис запускает не обезумевший от напряжения военный, не дорвавшийся до безграничной власти политик
нечеловеческий разум, руководствующийся древним аллегорическим пророчеством как откровением и предписанием к действию. И вот род блудницы пресечен, апофеозом сотни и еще одной сотни войн стали мор, брань и глад, вот только вместо хлада – сковородка превратившихся в пустыню земель с пересохшими руслами рек
на пепелище прежней цивилизации доживает свои пустые дни горстка выживших, стремительно утрачивающих технические наработки, моральные принципы и стремление к борьбе. Никогда человеческая жизнь не ценится так низко, как в годину угрозы всему роду человеческому. Космический турист неуклонно следует выбранному сценарию, уготовив рукотворный рай горстке праведников, выпестованных сеять ростки новой жизни в отравленную бесплодную почву. Увы, даже в превосходно отлаженном механизме случается сбой, что уж говорить о наделенных умом и волей многоклеточных организмах, в которые невозможно вшить чужеродное благочестие или трансплантировать Принципы Жизни. Праведники новой эры – обычные люди, подверженные одержимости честолюбия, изъеденные язвой жестокости, подпорченные червоточиной сомнений. И нет Архангела с огненным мечом, что не допустит недостойных в разрастающиеся райские кущи, и не позволит столкнувшимся с реалиями агонизирующего мира Избранным просочиться за пределы их вопреки всем стараниям хиреющего и вырождающегося Эдема. Наследники спрятанного под куполом рая – всего лишь осиротевшие дети, взращенные на истаивающих под безжалостным натиском реальности догмах
некому исцелить их душевные раны, развеять сомнения и поделиться силой в минуты слабости. А между тем уже заложен фундамент нового грехопадения. Существо, стершие с лица Земли и без судьбоносного вмешательства стремительно двигавшуюся к саморазрушению цивилизацию, уверовавшее, что на щедро удобренной человеческим прахом, исхлестанной огненным мечом ракетных ударов, отравленной химикатами земле всходы новой жизни не заставят себя ждать, заняло место в зрительном зале, наблюдая, как позабывшие роль актеры сходят с ума, ищут забвения, проклинают свою тайную ущербность. Здесь все играется с первого дубля, без бутафорской крови и нарисованных гримером фальшивых ран, безжалостно перемалывая тела и калеча души.
Сказать, что «Библия улиток» просто понравилась – значит, скупо на слова и бедно на эмоции констатировать факт оправдавшихся сверх меры ожиданий. Знакомые с творчеством автора люди имеют безошибочное представление, чего стоит ожидать от новой книги.
В первую очередь, фирменного авторского стиля повествования, богатого нетривиальными, ошеломляюще прекрасными метафорами и хлесткими, продирающими до самого нутра аллюзиями. Рассказа временами жесткого на грани отстраненности хроникера давно минувших ужасных событий, временами пронизанного неземной легкостью иронии. Это омут, заставляющий вместо ровных строк текста воочию видеть разворачивающиеся события, дышать эмоциями персонажей, прислушиваться к их голосам и вглядываться в лица.
Невозможно промолчать о персонажах: живых, сложных, без выжигающего сетчатку сияния отринувшего скверну духа и без стылой пелены омертвившей нутро тьмы. Непредсказуемых в поступках, готовых преподнести сюрпризы по мере своего развития, уязвимых в броне своей воли и непобедимых в терновом венце своей слабости и колебаний. Без идеализации присущих им в общечеловеческом смысле положительных черт, без брезгливой гримасы отвращения, с которой принято взирать на неблаговидные поступки.
Есть герои, не породившие во мне ни крохотной искорки симпатии, ни гадливого отвращения. Есть те, кто через силу вызывал сочувствие и вибрацию жалости. Есть не особо приятные в абстрактной совокупности черт характера, но умудрившиеся вызвать восхищение или уважение своими деяниями или даже мотивацией оных. Есть те, кто с первых строк приковал к себе внимание, заставляя сопереживать в не отпускающем напряжении предчувствия грядущей утраты.
И есть история Аврелия, заставившая закусить губу, медля перевернуть страницу, прислушиваясь, как все внутри замирает от страха материализации худших ожиданий, боли и горечи на незавидную долю обреченного на страдания существа. Печальна участь плода непредсказуемого деления клеток
ужасна жизнь бесправного придатка, запертой в немощном безмолвном теле души
помехи чужим амбициям и препятствия спать на спине
кошмарны последние дни до обещанного обретения свободы.
Сюжет книги – словно головоломка «Парад планет», позволяющая раз за разом создавать новые творения, доказывая, что нет предела фантазии. Так и украшенные черной вязью букв страницы со временем способны преподнести уже знакомую историю по-новому, позволив заметить ускользнувшие от глаза детали, пережить самый разнообразный спектр эмоций.
И я не могу не отметить финал, заставляющий задуматься: вырвется ли улитка из своего уютного панциря, продолжая жизнь мягкого влажно-скользкого слизня, или же переродится в хищника, готового выгрызать место под жгучим солнцем нового мира.