О книге: Восточные славяне накануне государственности; Вече, 2020

Молодой (35) и ОЧЕНЬ перспективный ученый. Слежу за его работами лет 10 с первой по Именьковской культуре (ИК) в Среднем Поволжье. Из-за которой он уже "огрёб" от казанской этнократии, которая, конечно, относит именьковцев (4-й век!) к тюркам. При том, что булгары пришли в Среднее Поволжье в конце 7-го, после чего ИК исчезает. Зато доказательство славянской принадлежности ИК хорошо ложится в теорию, объясняющую главную проблему поиска исторической прародины славянства. Она заключается в том, что прародина была "плавающей" под ударами соседей (как кочевников с востока, так и, например, готов с запада) вдоль границы Леса и Степи. Бурлила Степь - вжимались в Лес, успокаивалась Степь - выходили на пашенные просторы, как анты. Но обычно бежали вдоль, и именьковцы были одной из крайних точек миграции славян. Главная проблема прародины в том, как славяне вообще уцелели))) Извините, увлёкся.
Даже работы Жиха, казалось бы, по частным вопросам (по отдельным аспектам истории волынян, радимичей, кривичей и др.) стали важными штрихами к общим проблемам этногенеза славян. Не могу согласиться с гипотезой Максима вокруг происхождения арабского наименования славян (сакалаби), но, как дилетант, оставлю свое мнение при себе. Период государственности уже не совсем моё, но то, что упустил раньше, выгрызу.
Бумага отличная, шрифт комфортный, контрастный. Немного расстроили некоторые слишком уж хрестоматийные иллюстрации (лучше бы вместо них артефакты культур), но это уже старческое брюзжание. Спасибо автору, издательству, Лабиринту!

В книге рассмотрен ряд ключевых моментов жизни восточных славян от их выхода на историческую арену до формирования Древнерусского государства и далее до монгольского нашествия.
В главе первой рассматривается история древних славян Волыни от их столкновения с готами и до вхождения в состав Древнерусского государства.
В главе второй проанализированы сообщения средневековых восточных авторов о расселении славян в Поволжье. На основе сопоставления письменных и археологических источников автор делает вывод о проживании на территории Среднего Поволжья во второй половине I тыс. н. э. славянского населения.
В главе третьей рассматриваются ключевые вопросы истории кривичей: 1) Проблема соотношения летописных кривичей и полочан. Одни летописные тексты «отдают» верховья Западной Двины кривичам, а другие – полочанам. Исследователи давно заметили это противоречие и попытались прояснить его. Выводы при этом у них получились не просто разные, но нередко взаимоисключающие. Рассмотрев источники и проанализировав историографию, автор приходит к выводу, что кривичи представляли собой особую этнокультурную славянскую общность, расселившуюся на огромной территории и вследствие этого не имевшую, по-видимому, прочного политического единства. Полоцкая группа кривичей имела своё особое название, полочане, произошедшее от реки Полоты, по берегам которой они расселились. Политические объединения верхнеднепровских и двинских кривичей (полочан) жили, по имеющимся данным, своей независимой политической жизнью
2) Проблема славянского расселения в Псковской земле и принадлежность древнейших славян региона к славянскому этнополитическому объединению кривичей.
В главе четвертой рассматриваются ключевые вопросы истории радимичей: 1) негативные стереотипы о радимичах, сложившиеся в историографической традиции, и аргументируется позиция, что они не имеют под собой достаточных оснований
2) проблема локализации радимичей, поставленная недавно А.С. Щавелевым, и аргументируется позиция, что мнение данного автора, попытавшегося оспорить их традиционное размещение на Соже, основано на ошибке и является следствием поверхностной работы с летописным материалом
3) проблема происхождения радимичей, проводится подробный обзор историографии и аргументируется гипотеза, согласно которой миграция радимичей с территории современной Польши могла произойти в VII–VIII вв. в рамках славянской миграционной волны из Средней Европы и Дунайского региона на север и восток
4) проблема атрибуции ??????????/?????????? (лендзян), упоминаемых Константином Багрянородным, и аргументируется гипотеза об их тождественности радимичам, происходящим согласно летописной традиции «от ляхов» (лендзяне – вариант этнонима ляхи).
В главе пятой рассматриваются летописные сообщения о восточнославянской знати догосударственного времени. Летописные источники рисуют трехступенчатую структуру восточнославянского общества предгосударственной эпохи, типичную для эпохи «военной демократии»: народное собрание/народное войско, знать/совет знати и княжеская власть. Совет знати осуществлял наряду с князем оперативное управление делами славянских этнополитических союзов и решал важные вопросы в перерывах между народными собраниями, а на позднем этапе «старцы градские» стали связующим звеном между князем и его дружиной (боярами), с одной стороны, и народом – с другой.
В главе шестой рассматривается проблема локализации Русского каганата и археологического соответствия русам ранних источников. Анализируется историография, посвящённая проблеме Русского каганата, и в качестве наиболее перспективной историографической линии рассматривается концепция Г.В. Вернадского, Д.Т. Березовца, В.В. Седова, Е.С. Галкиной и других учёных, которые помещают данную политию на юго-востоке Европы.
В главе седьмой рассматривается соотношение разных версий Сказания о призвании варягов в Начальном русском летописании. Показана первичность новгородской версии сказания и вторичность ладожской версии.
В главе восьмой рассматриваются процессы восточнославянского политогенеза VI–X вв., кульминацией которых станут проведённые в середине X в. княгиней Ольгой административные и социально-политические реформы.
В главе девятой рассматриваются отношения на Руси княжеской и вечевой властей. Уже в XI в. всю территорию Руси охватил процесс становления самоуправляющихся социально-политических структур – городских вечевых общин. В XII–XIII вв. их развитие продолжалось.