Отзывы на книгу: Сердце-зверь (Мюллер Герта); Амфора, 2010

Книга потрясающая.прочитала в оригинал

ГЕРТА МЮЛЛЕР. «Сердце-зверь».
«Когда молчим, мы неприятны, когда говорим – смешны».
Роман Герты Мюллер «Сердце-зверь» вышел в свет в 1996 году. В книге автор возвращается в Румынию времен правления Чаушеску и описывает жесткую реальность тоталитарного режима. Книга получила множество литературных наград, включая Дублинскую литературную премию – одну и самых престижных и высокооплачиваемых литературных премий за одно произведение в мире. И как вы понимаете, чтобы получить ее, одного политического или общественного значения с точки зрения содержания – мало. Что же выделяет роман Мюллер среди книг о тоталитарных режимах и репрессиях?
Во-первых, она лирична, а во-вторых, поэтична. Под лиричностью я подразумеваю понимание «лирики» как рода литературы, где главным становится не изображение событий, а субъективное личное чувство автора, переживания. А под поэтичностью – сами средства языка, к которым прибегает автор, язык произведения. Когда читаешь книгу, понимаешь, как сложна такая проза для перевода.
Сама Мюллер говорит о своих книгах так: "Думаю, что я бы не справилась со столь тяжелой темой, если бы не компенсировала это, извините за пафос, красотой языка. Я имею виду не красивость отдельных слов, но то поэтическое, что скрывается за ними и в них. То, что помогает нам жить". И это удивительно – книга о кровавом режиме действительно написана практически как поэтическое произведение, наполнена образами, фольклором, неожиданными оборотами, ассоциативными рядами, просторечиями и неологизмами, создаваемыми самим автором, воздействующими скорее на наши органы чувств, чем мысли. Язык, который вбирает в себя все – народные песни, запрещенные стихи, деревенские и городские разговорные словечки.
Уже само название является языковой игрой. Оригинальное название на немецком «Herzitier» отсылает к румынскому неологизму, сочетанию двух слов «сердце» и «животное». В романе говорится, что каждый человек носит в себе «сердце-животное», которое определяет его характер и мысли. В переводе на английский книга получила название «В стране зеленых слив» и прославилась в мире именно так, в русском же издании заглавие ближе к оригиналу.
Роман рассказывает, как режим губит людей, буквально круша их судьбы, разрушая жизни, ломая волю, психику, накрывая страхом, превращая в итоге всех в пособников режима, «кровохлебов», готовых с удовольствием «лакать теплую кровь» на бойне, которой стала страна и заставлять всех, кто не хочет к этому присоединиться, чувствовать себя ошибкой. «В этой стране мы должны были ходить, есть, спать, кого-то любить в страхе…», но ведь «если кто-то разводит на земле кладбища просто потому, что он ходит, ест, спит и кого-то любит – он худшая ошибка, чем мы. Он – ошибка для всех, он ошибка – во власти которой все».
В центре героиня-повествователь и трое ее друзей, которые читают дневник погибшей девушки Лолы и пытаются уцелеть – прежде всего нравственно. Мюллер привнесла в книгу много автобиографических моментов, хотя сама она всегда подчеркивала, что ее книги – художественные произведения, несмотря на использование материала из собственной жизни. Главная героиня, как и автор, является швабкой, ее отец воевал в рядах СС, она работала переводчиком на заводе и была уволена, при загадочных обстоятельствах погибают ее друзья, ее преследует тайная полиция.
Да, мы знаем много книг о тоталитаризме, нам не надо рассказывать о режимах, но в условиях Румынии – небольшой страны, он приобретает какой-то концентрированный характер – возникает ощущение, что это государство, где буквально все знакомы друг с другом, ничего невозможно скрыть, ты живешь словно в маленькой клетке, которая при этом стоит на возвышении, где ты весь, всегда – на виду. Образ замкнутого пространства, «коробчонки», проходит через все произведение. Все ужасы описываются практически буднично, вскользь, привычно, словно уставший, сломленный человек наговаривает на пленку свои воспоминания, которые навсегда выжгли ему сердце и опустошили, не оставив сил на яркие эмоции, слезы, бурные реакции. Мы любили, нас предавали, мы «скашивали свою любовь», «носили на лице свою сторонку», а в заплечных мешках дерево шелковицы, берегли зверька своего сердца. Это было. Мы выжили. Но это не проходит бесследно. «Пытаться выразить словами то, что у тебя на сердце, все равно как втаптывать траву в землю. Но и молчать не легче».

Я не помню, когда в последний раз читала книгу, где так часто упоминались слова смерть, самоубийство, донос, страх. При всём том, что книга читается очень быстро, я каждый двадцать минут закрывала ее, чтобы сделать передышку. Давление на каждой странице.
Трое друзей и она. Румыния. 1980. Культ Чаушеску. Диктатура и все ее ужасы.
Я не хочу пересказывать сюжет, потому что я не знаю, что здесь важнее исторические события или размышления автора. Но я точно понимаю заголовок книги. Такой путь: От маленького зверька в сердце, ребёнка от солдата эсэсовца, который объедался зелёными сливами, через коробчонку с шестью кроватями в студенческом общежитии, через слухи о непристойном поведении, бесконечные обыски и проверки, через боль и унижения, через дружбу с теми, кому не доверяешь до женщины, которую не сломить ничем со сердцем зверя.
У неё-то зверь, но сколько людей пытались бежать из страны и были застрелены, сколько повесились, сколько утонули, а кто и просто сошёл с ума от постоянного страха.
А ведь подумайте. Это не первая мировая война и даже не вторая. Это 80-е прошлого столетия.

Для меня главное слово этого романа - "кровохлёбы". Хотя в этом романе много "главных слов", лейтмотивов, здесь всякое ружьё стреляет: вот на одной странице появился мокрый клевер, на другой он убил кролика, а потом другого кролика от смерти спасает один из героев, что этому герою принесет беду... Ну, что-то такое. Стихи из эпиграфа постоянно возникают то в одном эпизоде, то в другом, их то очень хорошо помнят, то забывают.
Сила романа - в воссоздании атмосферы: атмосферы страха, абсурда, растерянности. В мыслях всегда - смерть: как её избежать, или приблизить, как пережить чужую смерть, как не стать "кровохлёбом". Можно ли сбежать ,если ты узнал такую жизнь? Судьба разных героев дает на этот вопрос совсем неутешительный ответ. Если ты появился в этом мире, ты автоматически становишься сообщником "кровохлёбов", ты виновен, как виновны младенцы - дети кровохлёбов, принимающие кровавые поцелуи своих папаш.
Никакого "потока сознания" здесь нет - повествование линейное, структурированное, держится на ключевых образах и последовательном развертывании сюжета. Мир определяется и формируется через слова, поэтому здесь чрезвычайно важно называть вещи своими словами.
Неизбежно сравниваешь события в этом романе с событиями нашей недавней - советской - истории. И ответ на вопрос: почему же сегодня-то всё так вкривь и вкось? - становится очевиден: было слишком много крови.
Книга издана неплохо. Твёрдая обложка, чёткий шрифт. Бумага сероватая.

Судьбы компании молодых людей живущих тоталитарном государстве (как мы понимаем из повествования - это Румыния времен Чаушеску) раскрываются через рассказ главной героини- молодой студентки, затем переводчицы на заводе. Через ее чувства, мысли и поступки открывается опустошенность сознания, никчемность бытия в системе тотального контроля, отсутствие стимула к созиданию. Попытки героев бороться слишком слабы. Все, что они могут - это максимально противостоять системе духовно, не давать себе раствориться в серой обыденности, слиться с безликой массой обывателей .Для большинства из них жизнь заканчивается трагически, только главной героине удается вырваться из страны. Но значимость романа Мюллер не в сюжетных коллизиях. Книг о противостоянии тоталитаризму написано много. Заслуга писательницы в красоте языка романа, в мастерстве изложения краткими предложениями с емким содержательным текстом, фольклорными оборотами и яркими характеристиками главных персонажей. Ее герои как бы живут вне эпохи, даже умирая, они остаются на страницах между строк, для многих из них (таких как «поющая бабушка» главной героини) время останавливается, окружающие люди и события сливаются в единый поток тотального безумия, которое только и может существовать в этой серой монотонной действительности.