Отзывы на книгу: 2084: Конец света (Сансаль Б.); РИПОЛ классик Группа Компаний ООО, 2018

Книга ясно показывающая жизнь при тоталитарном религиозном режиме, как страх и использование языка предотвращают восстание, создавая общую апатию среди населения, которая сама по себе ужасает. Созданный вымышленный мир параллелен исламу и представляет общество постапокалипсиса, основанное на победе мусульман в глобальной битве против демократии. Это необыкновенный роман, наполненный сложностью и тонкостью. Дабы получить полное представление об этой книге, потребуются некоторые знания как о «1984», так и, возможно, о радикальном исламе, этот аспект в данном романе мне очень понравился.

В книге получается, что виновата религия, а не люди, которые пользуются мощными технологиями внушения, почерпнутыми из религий.
Людям свойственно использовать эффективные технологии.
У писателя злодей, убийца - пистолет, а не тот, кто стреляет.

Абсолютно согласен с рецензиями большинства. После прочтения, складывается отчётливое впечатление, что автор изложил все свои мысли, которые у него всплыли в голове. При этом не задумываясь, какую смысловую нагрузку будет нести эта книга. Ясно одно-автор, незаслуженно, сделал себе рекламу на гениальном произведении Дж.Оруэлла «1984». Только до «1984» ему ой как далеко. В общем, зря потраченное время на прочтение этого романа.

Пожалел, что прочитал эту книгу. Одно разочарование было глава за главой. Никаких остросюжетных моментов, никаких интересных событий. Просто нудятина. Читаешь и думаешь: «Когда уже начнется что-то интересное?»
В итоге идея у книги интересная, но реализована на процентов 20%. Жалкая пародия великой антиутопии Оруэлла.

Книга не далась легко, на неё ушло три месяца, пару раз я впадала в уныние, но итого это хорошая книга с грустными предсказания и о будущем… Пока возможном будущем)

То ли перевод неудачный, то ли оригинал плох, но читать этот невозможно. Рассуждения на десятки страниц, без разделения на абзацы и – что важнее – с периодическими потерями нити мыслей отвращает от чтения книги.
Много придуманных новых слов, от которых нет никакого практического смысла для читателя.
И главное – это сказочность истории. Это прямо убивает все желание читать.
Вывод: до произведений Оруэлла этой книги как веселым картинкам до трудов Аристотеля. Очень слабо.

Готов подписаться под каждым словом Рогоновой Елены. Тягомотина без смысла и малейшего намека на оригинальность. Очень жалею о потраченных деньгах и не понимаю кто принял решение издать это .....?

Ох какая попалась мне книжица, это шедевр, она как тележка с горки, причём американской, но в данный момент "мусульманской", понесла меня по просторам мира Абистана, как луковица распотрошила себя изнутри, каждый раз всё вкуснее и вкуснее, и горечь от мира в ней, и радость от узнавания прошлого в мире будущего, где совершенно вроде бы как исчезло всё, что когда-то существовало, но нет, всё осталось раскрылось где-то к середине книги, очень ярко показан мир, давно не получал удовольствия от вкусного поглощения и стремительного ныряния с головой в антиутопию, гран-при заслуженный однозначно!!!

К сожалению, вынуждена признать, что книга не вызвала у меня никакого душевного отклика, за исключением легкого недоумения. Создается впечатление, будто своей популярностью и наградами она обязана откровенно конъюнктурному наполнению, вдобавок превратно истолкованному.
Прежде всего обращает на себя внимание заглавие романа, отсылающее к классической антиутопии Дж.Оруэлла (встречаются еще две-три прямые отсылки, не несущие смысловой нагрузки, – дополнительный намек на очевидное). Подобно Оруэллу, автор описывает тоталитарное теократическое государство, где главным инструментом власти стала религия. Герой осознает порочность системы и потребность в переменах.
На этом сходство заканчивается, местами превращаясь в парафраз, местами – в конспект сочинения "по мотивам".
Жанр утопии (и, соотвественно, антиутопии) родился как описание места, топоса. Читатели Хаксли, Замятина и Оруэлла погружались в вымышленный мир, сравнивая альтернативную реальность с действительной. Раскрывались характеры героев, воспитанных в рамках сконструированной писателем системы, принимающих ее или отвергающих. Внутренний конфликт служил двигателем сюжета, выражал идейно-нравственную позицию литератора. Тщательно выписанный персонаж заставлял сопереживать.
В романе "2084: Конец света" не происходит практически ничего. Для него характерен скорее антисюжет, поскольку ни одна из потенциальных точек сюжетной бифуркации (странствие, дружба, обнаружение книги, якобы способной перевернуть мир, знакомство с изнанкой государственной структуры, погружение в тайны погибшей цивилизации, смерть наконец!) не получает развития. Если таков был замысел автора, во мне он не нашел поклонника подобных приемов.
Описание государства Абистан весьма скудно. По тексту разбросано некоторое количество маркеров, долженствующих передать атмосферу разрухи, душевного убожества, страха и агрессии. Упоминаются публичные казни, бесконечная слежка, всеобщая нищета, изобилие надзорных и карательных органов. Редких живописных вкраплений, способных оживить картину ("санаторий" смертников, концессии на паломничества к святыням, смертный приговор "пятнадцатилетней женщине, матери пятерых детей" за оскорбление бога), на мой взгляд, недостаточно, чтобы описываемая реальность сделалась хоть сколько-нибудь выпуклой, правдоподобной. Она существует по воистину кафкианским законам.
Главный герой Ати претерпевает озарение: система дурна и построена на лжи. Истина на него нисходит. До рокового момента ничто в натуре Ати не способствовало такого рода изысканиям. Перемена не выглядит надуманной с учетом тяжелых испытаний, постигших его. Однако вместе с новыми идеями он вдруг овладел соответствующим терминологическим аппаратом, философским бэкграундом, талантом к логическим построениям. Ати – продукт Антиутопии, где для простых людей знание запрещено, наука и искусство отсутствуют, а вся история до воцарения местного лидера отменена, пускается в сравнения, которых измыслить не способен, четко их формулируя. Ати получает выводы без посылок. Кажется, будто он позаимствовал личность Буалема Сансаля.
К примеру, Ати посещает музей, созерцая вещи из прошлого. "Гравюра была подписана: «Лео Безумец (1924)». Антикварная вещь бель эпок – начала двадцатого века". Нам подается мир с точки зрения Ати, порой при помощи несобственно-прямой речи. Откуда у него представления о бель эпок, откуда это слово? Незначительный эпизод иллюстрирует смешанный стиль повествования романа.
Собственная личность Ати описывается примерно в том же духе, что и Абистан: пара ярких черточек, несущих нереализованный потенциал, – и поток абстрактных рассуждений "от автора". Герои – тени, ходячие декларации. Нам сообщают, что Ати страдает, что он полон чувств. Прочие персонажи удостаиваются меньшего.
Итак, философский роман? Сюжет, бытописание и персонажи закономерно отходят на задний план. Какова же его центральная идея? Лишите людей знания, правды, подавите волю, убейте все доброе, человеческое – и люди станут подчиняться, благословляя своих угнетателей. Бессменный правитель, сакральный язык, коверкающий сознание человека, вымышленный враг, внутренние враги, служащие для выплеска народного недовольства…
Но позвольте, это же Оруэлл! Оруэлл, которого автор, пройдясь по верхам, принимается нудно разъяснять и пережевывать, внушая читателю, что свобода – благо, знание – ценность, любовь – сокровище, что за них следует бороться. Свежо и оригинально.
Единственная, с моей точки зрения, подлинная находка Сансаля, – роль религии в создании тоталитарного режима. Согласно роману, именно религия позволила воплотить высказанные О'Брайаном ("1984") идеи об абсолютном господстве, власти над умами и душами (упоминается завоевание государства Ангсоц, подчеркивается "двоемысленная" убежденность абистанцев в том, что их страна занимает всю планету, невзирая на миф о Загранице и загадочных врагов, нападающих из ниоткуда). Любопытны парадоксальные мысли о пользе веры и неверия для подчинения масс, о построении общества исключительно вокруг религиозной обрядности. Тем не менее именно эта линия оставляет место спекуляциям.
Терминология Абистана состоит из конструктов, напоминающих о языках Ближнего Востока. Элементы обрядов наводят на мысль об исламских корнях религии Абистана, хотя это не признается автором открыто и, возможно, является частью литературной игры, призванной уравнять вероучения перед лицом тоталитарной машины. Я, отнюдь не специалист в области религиоведения, не в состоянии утверждать, насколько исламу свойственно неприятие или культивирование каких-либо конкретных качеств личности. Скорее всего, не больше, чем прочим религиям. На подчинении и нерассуждающей вере строится любая религия, довести до абсурда можно любой обряд, утрировав его. Невольно закрадывается подозрение, что без конъюнктурной аллюзии на ислам роман не снискал бы своей славы.
Таким образом, я нахожу небезынтересными в общей сложности страниц десять романа и рекомендую к прочтению "1984" Дж.Оруэлла.

Прилагаю фото для ознакомления с изданием