Отзывы на книгу: Золотое детство (Тэффи Надежда Александровна); Речь, 2018

О содержании здесь уже прекрасно написали, отмечу внешность (на которую в описании не обращают внимания) :
Тип обложки: 7А - твердая, обтянутая ТКАНЬЮ
Оформление: Тиснение золотом, Ляссе, Тиснение объемное
Размер - с ладонь, этакая библия в самом хорошем смысле, толстенькая, но не тяжелая. Вшита лента-закладка.
Вся эта книжка такая ладная и тёплая на вид, иначе не скажешь. Хороша!

Влюбилась в эту небольшую книжечку. Про автора все уже сказано с лихвой, хочу ещё раз восхититься иллюстрациями Виктории Кирдий. Так все тонко прорисовано, так забавно, мило, ярко! Иллюстраций очень много, порадовали, угодили! Спасибо за такую замечательную детскую книгу, которую читают с удовольствием и взрослые.

Заказала эту книгу себе в подарок на Новый год. Рецензии не читала, поскольку с творчеством Тэффи давно знакома. И насколько приятно была удивлена такой милой, маленькой, но толстенькой книжице! (на размеры в описании не обратила внимания). Книга чудесна! Её просто не хочется выпускать из рук. Ах, читать её перед сном и уснуть с ней в обнимку!..

Читала и наслаждалась.. наслаждалась лёгкостью написания, остроумием повествования, грамотностью построения фраз, законченной лаконичностью сюжетов... но лёгкость и незамысловатость - на первый взгляд... *детские* истории мудры и поучительны, даже несмотря на кажущуюся абсурдность поведения героев... если задуматься, то эта книга для взрослых о мире детей, о том насколько родители близки к своим детям и насколько одиноки бывают эти дети... несмотря на внешнее благополучие семьи.
Мне нравится небольшой формат *Малой Классики* - удобно взять с собой в сумочку, а богатый иллюстративный ряд и хорошая полиграфия только прибавляет достоинств этому изданию.

Я Надежда, она Надежда. У нас много общего. Как пройти мимо?
Ладно, если серьёзно - довольна книгой. Ладная, крепкая. Обложка из ткани, шелковая закладка. Держишь в руках - как будто сама становишься барышней тех времён.
Чем старше становлюсь, тем более мудрыми, менее развлекательными кажутся рассказы Тэффи. Тут ещё подборка о детстве. Порой просто щемящие душу рассказы!

При самом аккуратном и трепетном чтении расклеялись между собой "тетрадки"-блоки, книга цела и не развалилась, благодаря хорошему переплёту, но щель между блоками довольно "приличная".

На вкус и цвет товарища нет. Я лично давно знаю, люблю и собираю все книги Тэффи еще с самой первой 1971 года, выпущенной "Худлитом". Вот уж ни капли не пожалел, что купил на нон-фикшн эту! Формат и шрифт отличные, очень комфортные для чтения, качество бумаги превосходное, да еще и такая удобная вещь как ляссе. Какая-то чудачка пишет, что книга не подходит для чтения детьми. Но там ведь и в аннотации и в предисловии предупреждают, что этот сборник не ДЛЯ детей, а О детях (что, впрочем, не мешает умным детям ею наслаждаться).
Почувствуйте разницу. Это все равно что сетовать, что из работы В.И.Ленина "Детская болезнь левизны" нельзя получить рекомендации педиатра. Или ожидать от "Войны и мира" фортификационных наставлений. Я за справедливость. Отличный сборник! Может, лучшее украшение моей коллекции.

Почему-то никто не написал в отзыве о маленьком размере книги! (или я в хвалебных одах прославленным рассказам Тэффи и иллюстрациям Виктории Кирдий просто не добралась до адекватных комментариев). Формат этой книги, хоть и толстой, не более А5. Она меньше школьной тетради по обложке. Мне кажется, книга, предназначенная для детского чтения, должна быть крупнее раза в три... И пусть при этом она будет тоньше.
Разочарование мое было сильно. Считаю, что книга не стоит своих денег, даже с сорокапроцентной скидкой.

У меня собралось уже несколько томиков Малой Классики Речи. Отличная серия, собираю детям, чтоб выросли людьми, знающими свою великую литературу. Тэффи в этой серии сначала удивила. Остальных худо-бедно знаем, "проходили". А эта как-то "прошла" мимо меня. Начал читать - не мог оторваться. Из предисловия понял - уж кто как не Тэффи может считаться классикой, такая сумасшедшая популярность у нее была и до революции, и в эмиграции! Издательство делает благое дело, напоминая нам о наших корнях. Побольше бы таких книг! На настоящий момент это мой фаворит в этой серии

Тэффи.Золотое детство.Все,как всегда,на высоте.Я не знакома с творчеством Тэффи.Впервые узнала о ней из книги Ирины Одоевцевой "На берегах Сены ",которую дали почитать из читального зала библиотеки на один вечер и ночь.Талант Тэффи,конечно,безграничен.Это становится ясно с первых слов и фраз.И опять огромное спасибо людям,которые создают Малую классику речи,за безупречный подбор произведений.Часто-забытых,редко издаваемых.Отдельное огромное спасибо Е.М.Трубиловой,составителю и автору статьи.Так,наверное,даже сама Тэффи не написала.С Викторией Кирдий я тоже здесь познакомилась и заказала 2комплекта открыток.Для лицезрения и наслаждения.Настолько у неё узнаваемый стиль,что ,думаю, она наряду с Канашевичем,Владимирским,Сутеевым,Огородниковым и т.д.А может и уже встала.Книга-чудо и огромное наслаждение.Это просто психотерапия какая-то!Покупайте!Даже не задумывайтесь.

Купила книгу в магазинчике любимого издательства. Сказочно красивое издание! Читаем всей семьей с огромным удовольствием, некоторые рассказы тут же перечитываем - так нравятся. Я и раньше любила произведения Надежды Тэффи, у нас есть пятитомник, но он был не ахти как издан.
А это издание роскошно, хотя я не являюсь поклонницей творчества Виктории Кирдий.
Для меня основополагающим фактором к покупке было то, что с этой книги можно начать знакомство ребенка с творчеством Тэффи.
Сыну почти 12. Иллюстрированных изданий любимой писательницы с картинками, которые можно было бы рассматривать с детьми раньше не было. Это - первое!
Читайте Тэффи с детьми! Ее рассказы, как прививка против равнодушия, черствости и глупости.
Кроме того, Ваши дети на всю жизнь сохранят светлый взгляд на мир, не будут поддаваться унынию, а в сердце их всегда будут жить доброта и сочувствие к ближнему, не взирая на все недостатки этого ближнего.) Такому отношению к людям учит Тэффи.
Читайте и перечитывайте эту замечательную книгу - это настоящий праздник, поверьте! Рекомендую от всей души!

Первая неделя Великого поста.
Петь не позволяют, прыгать тоже нельзя.
Куклы убраны в шкап и смотрят через стекло испуганными круглыми глазами на мои муки: сегодня, в четыре часа, меня в первый раз поведут на исповедь.
Нянька завтракает, – ест гороховый кисель с постным маслом, – блюдо очень вкусное на вид и очень скверное на вкус. Я уже много раз просила попробовать, все надеясь, что, авось, теперь оно мне понравится.
На душе у меня очень худо. Боюсь. Вчера нянька, убеждая меня не рвать чулки на коленках, не ездить верхом на стульях и вообще бросить разнузданный образ жизни, прибавила:
– Вот ужо пойдешь к исповеди
запряжет тебя поп в телегу да заставит вокруг церкви возить.
Я, конечно, не уронила своего достоинства и сказала, что для меня это сущие пустяки, – возить так возить, но стало мне очень тревожно.
Чулки и верховая езда, – я это прекрасно понимала, – невелики грехи, но водилась за мной штучка и похуже – самый настоящий грех, который даже в заповедях запрещен: кража.
Случился этот грех очень просто. Подошла я к нянькиному окошку, гляжу, а на окошке какая-то круглая ватрушка, а сбоку из нее варенье сквозит. Захотелось посмотреть, неужели же она вся вареньем набита. Ну, и посмотрела. К концу осмотра, когда дело уже окончательно выяснилось, от ватрушки оставался такой маленький огрызочек, что ему даже некрасиво было на окошке лежать. Пришлось доесть насильно.
Нянька долго удивлялась, куда могла деться ватрушка, а я сидела тихо за столиком и низала бисерное колечко. Только когда нянькина мысль, ударившись о тупик, вдруг наскочила на меня, я решилась направить ее на ложный путь.
– Я думаю, нянюшка, что это ее домовой съел.

С домовым у няньки были старые счеты. Он частенько рассыпал ее иголки, плевал в печку, чтобы дрова не разгорались, а то и еще обиднее: подсунет ей наперсток под самый нос, а глаза отведет, и ползает нянька, шарит и под постелью, и под комодом, и не может найти наперстка, пока домовой всласть не наиграется.
История с ватрушкой так и осталась невыясненной, и сама я давно погребла ее под пластами новых преступлений более мелкого калибра, но теперь, перед исповедью, вспомнила все и ужаснулась.
Главное было ужасно, что я не только украла, но еще и свалила грех на другого, на ни в чем не повинного домового. Все утро предавалась я печальным размышлениям, а после завтрака пришла шестипалая баба-судомойка и поклонилась няньке в пояс три раза, приговаривая:
– Простите раз! Простите два! Простите три!
Потом подошла с тем же и ко мне.
Нянька ответила: «Бог простит». Я поняла, что и мне нужно ответить так же, да уж очень чего-то стыдно стало. А когда нянька укорила меня за молчание, я придумала очень неудачное оправдание:
– Не могу я ей отвечать.
– Это отчего же не можешь-то?
– Оттого, что я есть хочу.
Вышло так глупо, что я тут же всплакнула, чтобы хоть слезами сдобрить немножко эту ерунду.

В церкви было пусто.
Темные старухи лепились у стенки, гулко вздыхали, маленькие, горбатенькие, семенили суетливо за сторожем, расспрашивали что-то шлепающим беззубым шепотом, звякали медяками.
Вот кто-то спешно прошел, застучав каблуками, мимо коврика по каменным плитам
отдалось, загудело, пронеслось стоном к куполу.
«Грешная! Грешная!» – думаю я и слышу, как стучит что-то в левом виске, и вижу, как дрожит согнувшаяся от теплой моей руки свечка.
«Грешная! Грешная! Как признаюсь? Как расскажу? И разве можно все это рассказывать? Батюшка и слушать не станет».
Стою у самой ширмочки. Чей-то тихий и мирный голос доносится оттуда. Не то батюшка говорит, не то высокий бородач, стоявший передо мной в очереди.
– Сейчас мне идти! Ах, хоть бы тот подольше поисповедывался. Пусть бы у него было много грехов. Ведь бывают люди, например, разбойники, у которых так много грехов, что за целую жизнь не расскажешь. Он все будет каяться, каяться, а я за это время и умру.
Но тут мне приходит в голову, что умереть без покаяния тоже нехорошо, и как быть – не знаю. За ширмой слышится шорох, потом шаги. Выходит высокий бородач. Я едва успеваю удивиться на его спокойный вид, как меня подталкивают к ширме, и вот я уже стою перед священником.
От страха забыла все. Думаю: только бы не заплакать.
Слышу вопросы, понимаю плохо, отвечаю сама не знаю что и чувствую, как губы опускаются вниз – только бы не заплакать!

– Сестер не обижаешь?
– Грешная, обижаю.
– А братьев?
– Братьев?
Ну, как я скажу, что и братьев обижаю. Ведь это же ужас! Лучше молчать. Да и брат у меня всего один, да и тот меня бил линейкой по голове за то, что я не умела говорить, как у них в корпусе, «здравия желаю!».
Лучше уж помолчать.
Пахнет ладаном, торжественным и ласковым. Батюшка говорит тихо, не бранит, не попрекает. Как быть насчет нянькиной ватрушки? Неужели не скажу? А если сказать, то как сказать? Какими словами?
Нет, не скажу.
На высоком столике выше моего носа блестит что-то. Это, верно, крест.
Как стану я при кресте рассказывать про ватрушку? Так стыдно, так просто и некрасиво.
Вот еще спросил что-то священник. Я уже и не слышу, что. Вот он пригнул мне голову, покрывает ее чем-то.
– Батюшка! Батюшка! Я нянину ватрушку съела. Это я съела. Сама съела, а на другого свалила.
Дрожу вся и уж не боюсь, что заплачу, уж ничего не боюсь.
Со мной все теперь кончено. Был человек, и нет его! Щекочет что-то щеку, задело уголок рта. Соленое. А что же батюшка молчит?
– Нехорошо так поступать. Не следует! – Еще говорит, не слышу, что. Выхожу из-за ширмы.
Встать бы теперь перед иконой на колени, плакать, плакать и умереть. Теперь хорошо умереть, когда во всем покаялась.
Но вот подходит нянька. Лицо у нее будничное, всегдашнее. Чего она смотрит? Еще расскажет дома, что я плакала, а потом сестры дразнить станут.
Я отвертываюсь, крепко тру платком глаза и нос.
– И не думала плакать. Чего ради?

Эту книгу мне подарили, и это лучшая иллюстрация известной максимы: «Книга – лучший подарок»! Я в таком восторге, что, пожалуй, впервые захотелось написать отзыв. Внешне книжечка выглядит как дореволюционная бонбоньерка - такая складная, славная, обещающая радость от содержимого. И обещание не обманывает. Я теперь просто не расстаюсь с ней, читаю-перечитываю и цитирую без конца. И как это я жила раньше без Тэффи?? В ней всё: и женская мудрость, и ребячливость, и юмор самой высокой пробы! Великолепный подбор рассказов и остроумная идея выстроить их по мере взросления героя. Очень понравилось предисловие, написанное отличным, легким языком, из которого узнаешь всю биографию писательницы. (К стыду своему, я о Тэффи до этого даже не слышала.) Теперь поставила своей целью собрать все ее книги. От души советую всем – читайте Тэффи!

Сборник прекрасных рассказов от не самой, к сожалению, известной писательницы начала прошлого века. Отличная литература! Отличные иллюстрации! Отличное издание!

«Тэффи не склонна людям льстить, не хочет их обманывать и не боится правды. Но с настойчивой вкрадчивостью, будто между строк внушает она, что как ни плохо, как ни неприглядно сложилось человеческое существование, жизнь все-таки прекрасна, если есть в ней свет, небо, дети, природа, наконец — любовь», - писал Георгий Адамович.
"...простой, искренней и прочной любовью давно окружила имя Тэффи русская читающая публика. Ее тонкий, нежный и острый, ее прелестный талант воспринимается радостно и легко, без критической указки, без ярлыков и полочек. Воспринимается всеми, потому что аудитория Тэффи так же необыкновенно широка, как и разнообразна. Воспринимается непринужденно, как должное и необходимое, как одно из скромных чудес природы", - говорил Александр Куприн.
Для всех поклонников творчества необыкновенно прекрасной, восхитительной Надежды Александровны Тэффи выкладываем уникальные кадры хроники, на которых можно увидеть знаменитую писательницу. Всего минута, но сколько дорогих лиц ушедшего века: Надежда Тэффи, Борис Пантелеймонов, Иван Бунин, Алексей Ремизов...

Несравненная Тэффи с несравненными рисунками! Вполне в традиции "смех сквозь слезы", только добрый, легкий... так легонько, любя, шлепает расходившегося ребенка заботливая мать - чтобы умнее стал!
России не повезло на женщин-писательниц - их было немного. Поэтому так драгоценно творчество Тэффи. А ведь у нее еще была сестра-поэтесса, Мирра Лохвицкая. Вот бы и ее стихи издали!

«Слава Тэффи в дореволюционной России была огромна. Ее читали, ею восхищались буквально все — начиная от почтово- телеграфных чиновников и аптекарских учеников, — как известно, самой низшей ступени читателей тех лет, — до... Императора Николая II.
Когда при составлении юбилейного сборника 300-летия царствования Дома Романовых, почтительно осведомились у царя, кого из современных русских писателей он желал бы видеть помещенным в нем, царь решительно ответил:
— Тэффи! Только ее. Никого, кроме нее, не надо. Одну Тэффи!
И с явным неудовольствием, после долгих уговоров, согласился, чтобы в Юбилейном сборнике появились имена и портреты других поэтов и писателей…», - вспоминает Ирина Одоевцева.
Из других воспоминаний известно, что и вождь мирового пролетариата был без ума от творчества Надежды Тэффи.
Книги ее выходили огромными тиражами, а кроме того, в Петербурге выпускались конфеты «Тэффи» с портретом писательницы на фантиках и даже духи «Тэффи»!
После эмиграции слава Надежды Александровны нисколько не поблекла.
Никто из писателей-эмигрантов не мог похвастаться таким количеством книг, как Надежда Тэффи. Их ждали, они по-прежнему мигом раскупались и выходили не только в Париже, но и в Праге, Берлине, Стокгольме, Нью-Йорке. На парижских подмостках один за другим ставились спектакли по пьесам писательницы.
Ею восхищался Бунин. Куприн писал, что рассказ Тэффи – «драгоценный камень чистой воды и лучшей шлифовки!» и замечал, что «нередко, когда ее хотят похвалить, говорят, что она пишет, как мужчина. По-моему, девяти десятым из пишущих мужчин следовало бы у нее поучиться безукоризненности русского языка, непринужденности и разнообразию оборотов речи, а также послушности слова, которое не тащит автора, куда оно хочет, а гибко и точно воплощает мысль или рисует картины, которые хотел передать автор в наиболее сжатой и выгодной форме. Я мало знаю русских писателей, у которых стройность, чистота, поворотливость и бережность фразы совмещались бы с таким почти осязаемым отсутствием старанья и поисков слова».
Да, трудно не восхищаться той прозой, которую подарила нам несравненная Надежда Тэффи!
Этот сборник посвящен детям.
Рассказы о них написаны с таким пониманием детской психологии, с такой нежностью и чуткостью к маленьким героям, с такой внимательностью к их миру, который для других писателей того времени был лишь «мирком», что бесспорно являются лучшими в плеяде рассказов о детстве, написанных классиками отечественной литературы.
Рядом я бы могла поставить только рассказы Чехова, посвященные детям.
Кстати, Тэффи с Чеховым не сравнивал только ленивый. «Чехов в юбке» - писали современники о Надежде Александровне.
Их имена в оценке творчества Тэффи критиками вообще постоянно шли рядом. За 100 лет ничего не изменилось. Сравнивает Тэффи с Чеховым в 1919 г. Зощенко, и в многочисленных диссертациях, которые защищаются по Тэффи сегодня, говорится то же самое.
Только о детях у Чехова написано до обидного мало, а Тэффи очень любила своих маленьких героев и посвятила им не один десяток рассказов.
Это волшебный сборник, с ним вы попадете в свое собственное детство. Он так проникновенно, так задушевно, так просто и вместе с тем так ярко, так чудесно рассказывает о маленьком человеке, что вы иначе увидите своих родных, дарованных вам Богом детей.
Этот сборник - сама Любовь, сама Нежность.
Поверьте, вы будете перечитывать его не раз, без всякого сомнения, эти рассказы полюбят и ваши дети. Вы вполне можете читать эту книгу вместе, если наследникам исполнилось хотя бы 10 лет:)
Зощенко определил тайну творчества Тэффи, как « тайну смеющихся слов", в 10 ее вполне уже можно оценить.
Я очень завидую тем, кто насладится этой «тайной смеющихся слов» впервые.
У меня была непростая жизнь, полная всевозможных испытаний. И когда меня спрашивают: «Что же держало тебя на плаву?», я отвечаю, как Николай Второй: «Тэффи! Только Тэффи!» :)
Худо мне – я читаю Тэффи, радостно мне – я снова читаю Тэффи. И в горе, и в радости с нею хорошо.
Не пропустите эту чудесную книгу. Откройте для себя Надежду Александровну Тэффи, как источник радости и тепла, как счастье, которое всегда рядом.

Эта книжечка, видимо, призвана сломать стереотипы в отношении серии «Малая классика ''Речи''», несколько нарушить дух академичности издания. Что называется: «Выйди в сад и чуть-чуть поразрушь, // Это осень простит…» Простит, несомненно, да и читатели простят, особенно поклонники Виктории Кирдий, а таких целая армия наберется.
Кирдий с авторами Серебряного века, да еще и «сатириконцами», уже дело имела (я имею в виду Сашу Чёрного). А теперь вот ее неутомимые руки добрались до Тэффи.
Главное оружие Кирдий, кроме, естественно, профессионального мастерства, это неукротимый, неодолимый, необъятный «позитив». Так видеть мир, как видит его Виктория, дано мало кому. Она — источник оптимизма и хорошего настроения для читателя, даже самого угрюмого брюзги. Как и Тэффи. Правда, некоторые пристрастные свидетели… не старости, нет, а, гм, «среднего возраста» писательницы, намекают на появление в ее характере в этот период признаков легкой мизантропии… Но Кирдий, слава Богу, молода, до этого ей еще далеко, так что пока только радость, движение, размах, полёт…
Составитель сборника, автор вступительной статьи и примечаний — Елена Максимовна Трубилова, принадлежащая к числу ведущих исследователей и публикаторов Тэффи. Она знает Тэффи, может статься, лучше, чем себя. Так что и к составу сборника вы наверняка придраться не сможете. Так что не думайте сопротивляться соблазну заглянуть под эту обложку и забыть про надвигающуюся осень. Она простит…
P.S. Да, вот еще: Елена Максимовна предупреждает: «…рассказы… выстроены не по хронологии их создания, а по мере взросления героев: от младенчества к подростковому возрасту».