Отзывы на книгу: Кока (Гиголашвили Михаил Георгиевич); АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2021

На первый взгляд автор книги как-будто по классике жанра романтизирует образ зависимых людей,как было часто в фильмах и произведениях. Но...если задуматься,то на самом деле,как мне кажется,автор и раскрыл откровенно всю наготу людей,которые из-за зависимости опускаются на самое дно. Безусловно,один случай на миллионы,когда такой человек остаётся человеком,с человеческими пониманиями и приципами.

при занимательном сюжете слишком много словесной шелухи, однотипной, хотя и вложенной в уста разных персонажей. зачем так упорно портить книгу мусора, неясно

Своеобразный плутовской роман без тормозов: эдакие "Карты, деньги, два ствола", где можно пробежаться по европейским странам, попасть в плен наркотиков и соблазнов, довести авантюризм до гротеска и одновременно загасить этот полёт фантазии ностальгией главного героя по детству в Тбилиси, поданному в приятных флешбэках.

Из книг, номинированных в этом году на литературную премию, эта книга сильнее. Но премию я бы не дала. Страдания «травоядного» наркомана, который, возможно, отказался от гонки за «травкой» благодаря тому, что пришлось пройти объемную школу.

Трагедия псевдогероя «Коки» (элитное детство Николоза Гамрекели , ставшего «жертвой наслаждений перестроечной эпохи, ухода отца из семьи, французского брака матери, своей персональной безалаберности», привело к тому, что он «занимается ничегонеделаньем») предвосхищена общественно-культурной ситуацией, которая сложилась в бездельной мандариновой республике к 1980-м гг. Здесь усердно с младых ногтей насаждалось презрение к русским (славянок высокомерные бездельные ни к чему не пригодные грузинки всегда обязательно называли «проститутками» и т.п.) и существование за их счет. Когда после распада СССР финансовые потоки, позволявшие безбедно пьянствовать и заниматься развратом в Тифлисе-Москве, стали иссякать, начался исход в Европу (на Западе через «голоса» грузинам усердно внушили, что они европейцы и их место где-то между Сербией и Францией). Но в Бенилюксе, в сердце Европы (и вокруг него), деквалифицированные, и ленивые, не приспособленные к труду бывшие советские граждане с имеретинской пропиской (вдобавок, изгнанные из Абхазии — абхазами,
из Южной Осетии — осетинами, из Сванетии — чеченцами, а из Сакартвело — армянами) оказались никому не нужны. Многие подались в криминал (наибольшее количество воров в законе), а те, кто пел, танцевал и плясал за всесоюзные гонорары, но не умел сносно владеть холодным/горячим оружием, стал стремительно опускаться на дно жизни, Наркотики, алкоголь, унижения на улицах западных городов, где любой грузин для местных — все равно ненавистный «русский» — закономерный итог.
Наиболее образованные представители гниющего сейчас изнутри псевдонарода — Мамардашвили, Амирэджиби, Махарадзе — подверглись остракизму, как только пытались объяснить дебильным пресытым соотечественниками всю пагубность разрыва искуственно созданной когда-то «страны» с Россией: (1) Мамардашвили — не пускали из самолета местные демократы (кстати, ни один из сыновей тех, кто довел живого Сократа до инфаркта и преждевременной смерти, не оказался на переднем краю во время войны в 1992-93 гг., когда ни за что погибли 11 тыс. соплеменников, — папы отмазали от службы)
(2) Чабуа Эмираджиби, автор великолепного романа «Дата Туташхия», где вскрываются глубокие корни становления и существования Росси как империи, он же участник восстания в Норильлаге, битый-перебитый энкэвэдэшниками, ни единого слова плохо не написал про русский народ. Но единственный реальный кандидат на получение Нобелевской премии по литературе подвергался в последние годы долгой жизни разнузданной травле со стороны европеизированных и американированых властей
(3) известный всему Советскому Союзу спортивный телекомментатор Коте Махарадзе скоропостижно скончался от сердечного приступа в пору правления пресловутого «Мишико».
Цель публикации романа озлобленного русскоговорящего эмигранта Гиголошвили очевидна: это очередная попытка реанимировать «грузинское» присутствие в современной российской культуре, занять в ней хоть какое-то (пусть «наркотическое») место. Опоздали, Михаил: Анна Козлова получила Нацбест за роман на ту же тему, к тому же лучше и интереснее написанный.

Начинается как веселая кутерьма о беспутном кайфарике, мечущимся по Амстердаму в поисках хорошей дури. К середине перерастает в драму – попытка подставы от бывших подельников с психбольницей на горизонте (в принципе этого и следовало ожидать при такой жизни). Озадачил формат «роман в романе» по стопам Булгакова, который заставил задуматься о частичной автобиографичности произведения. Резанули нелицеприятные высказывания о России – правда невыпячиваемые, и вроде бы вложенные в уста героев.

Шикарное полотно, после чертова колёса залетело вмиг! Михаил приятно удивил манерой письма, а особенно ближе к финалу истории.

Михаил Гиголашвили – настоящий и очень талантливый писатель. я его открыл для себя после «Чёртова колеса», а затем были «Толмач» и «Последний год». Все три произведения разные, но написанные на высоком уровне. Автор блестяще владеет литературным языком и знает, о чем пишет. Поэтому как увидел его новую книгу, купил сразу. И хотя проблемы наркоманов достаточно далеки от меня, читаю с удовольствием. Чего и вам желаю.

Для Гиголашвили "Кока" – одновременно и "возвращение в невинность" к героям популярного "Чёртова колеса", и своеобразный "выход из заточения" сложного во всех смыслах романа про затворничество Ивана Грозного в Александровской слободе – "Тайный год". После воссоздания непростых исторических реалий, драмы высшего порядка и необходимой стилизации, в том числе лексической, новый текст – определённая отдушина. Здесь можно писать по накатанной, без оглядки на "правда-неправда", и это заметно сразу же, по первым страницам. Своеобразный плутовской роман без тормозов: эдакие "Карты, деньги, два ствола", где можно пробежаться по европейским странам, попасть в плен наркотиков и соблазнов, довести авантюризм до гротеска и одновременно загасить этот полёт фантазии ностальгией главного героя по детству в Тбилиси, поданному в приятных флешбэках. Основные здесь, кажется, темы взросления и свободы, замаскированные под извечное писательское желание похулиганить. Впрочем, текст выписан детально и мастерски. Тех, кому близок современный авантюрный роман про социальное дно и криминал в антураже разных стран, может увлечь.

Получил вчера по предзаказу. Книга большая. Открыв посередине наугад, прочёл пару абзацев. Да, это тот же авантюрный роман как и Чёртово колесо, тот же стиль, язык. Жду с нетерпением, когда погружусь в Коку с головой и забуду обо всем на свете.

Дурацкая Одиссея
Если вырвать Грузию из русской литературы, то она сдуется, обмякнет, порядком поредеет и потускнеет
Ужасно боялась, что продолжение "Чертова колеса" будет о том же: бесконечные поиски шмали, живописание приходов, ломок способов приготовления и потребления, мерзкие притоны, где это происходит. Ну, вы понимаете. И начало "Коки" не было особо обнадеживающим: снова герой скитается, ища пристанища и дозы, на сей раз в Голландии. Ничего хорошего в ближайшем будущем ему не светит, даже и напротив, маленькая птичка принесла на хвосте, что объявлен в розыск интерполом.
Но по порядку. Кока Гамрикели - один из персонажей первого романа, парень из интеллигентной грузинской семьи, мама которого, выйдя замуж за французского полицейского, уехала в Париж. После чего жизнь симпатичного смышленого мальчишки поделена была между двумя странами. Хорошие гены, быстрый ум, способность к языкам и литературе могли бы стать неплохим вкладом в будущее, обеспечив герою яркую интересную жизнь. Но, ленивый и слабохарактерный, он нашел интерес в другом.
Если бы нужно было объяснить, что общение со швалью до добра не доводит, история Коки могла бы служить недурной иллюстрацией. Потому что окончание первого романа застает его хватающим ртом воздух после того, как Сатана улетает по отнятому у него билету с его паспортом сначала в Москву, после, надо полагать, в Париж. А уж каких дел этот бандит натворит в Европе, бог весть. То есть, из того, что мы знаем, киднепинг и пытки, а что уж там еще было.
Таким образом, дела у Коки не айс, и начало именного романа застает его в Амстердаме. Без денег и без крыши над головой, но с зависимостью, которой нужно регулярно скармливать солидные куски, отсекаемые от своей (и чужих, кто неосторожно приблизился) жизней. Должна заметить, что Кока, практически единственный из "Чертова колеса", кому симпатизировала. Да и то, заслуга в том не его, а его бабушки, у которой недоросль обретался, бывая в Тбилиси.
Бабка Коки совершенно невероятный персонаж эпических масштабов, она возвышается над галереей пигмеев, созданных авторским воображением, скорее напоминая героиню Фазиля Искандера, чем кого-то из здешних опарышей. Женщина "с прошлым", знает абсолютно всех, ориентируется в потоке, разбирается в политике и культуре. Единственное, в чем удручающе наивна - оценка мотиваций поведения обожаемого внука, которому не раз и не два на протяжении повествования приходит на помощь. Прямо Афина, спасающая любимца Одиссея.
Будет бабушка и здесь, снова благотворно воздействуя на своего великовозрастного шалопая, в очередной раз обретшего у нее приют после идиотической одиссеи с немецкой психушкой в роли острова Цирцеи и российской тюрьмой как пребыванием в плену у Полифема. Здешняя вставная новелла, оформленная сочинением Коки о евангелисте Луке, в целом производит куда более цельное и осмысленное впечатление, чем бестолковые метания беса из первой книги. Теперь можно набраться смелости и на сочинение Михаила Гиголашвили об Иване Грозном, "Тайный год"
А американец Стейнбек прямо называл Грузию волшебным раем, куда хотят попасть после смерти все русские