Гавань (Шмырев Максим Владимирович); Эксмо, 2019

Наталья Холмогорова
МИР, ГДЕ ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ
Каждую осень, с началом снегопада, обитатели Мира-Древа погружаются в Зимний Сон. Но этой осенью несколько жителей Древа не могут уснуть. Сон бежит от них, им видятся призраки, вокруг происходят странные "сбои" пространства и времени. Похоже, что-то неладно в мире - и им необходимо подняться на верхушку Древа и предупредить о происходящем Королей. Так начинается путешествие, которое бесповоротно изменит и мир, и их самих...
Жанр этой книги определить довольно сложно: я бы сказала "роман-мистерия" или "сакральное фэнтези".
Ассоциаций при чтении возникает множество, и не только с теми классиками, которые стоят в эпиграфах: мне в разных местах книги вспоминался и лавкрафтовский "Цикл Снов", и Льюис, и Миядзаки, и даже романы о Муми-троллях.
Больше всего, пожалуй, это напоминает инклингов, и в первую очередь даже не Льюиса, а третьего и менее всего известного из них: Чарльза Уильямса, мистика и визионера.
Больше всего привлекло и понравилось самое оригинальное, что есть в этой книге: мир.
Место “планеты Земля” здесь занимает Древо, Великий Ясень: это огромный мир, населенный самыми разнообразными существами – и в то же время вполне буквальное гигантское дерево со стволом, ветвями и листьями. В мире Древа сны почти так же реальны, как явь, а с поездами, самолетами и роботами соседствуют арбалеты и драконы. И ландшафты и пейзажи этого мира, его звуки и запахи описаны так, что там действительно хочется жить.
Мир – и настроение. Бесконечное удивление и благоговение перед чудесами жизни. Ожидание, то радостное, то тревожное. Путь. Все здесь куда-то движутся: герои, поднимаясь по Стволу вверх, проходят своего рода инициацию
вечные влюбленные идут друг к другу сквозь века, цивилизации, разные имена и облики
"великий грешник" странствует по мирам и временам, собирая свое расколотое "Я"
появляется и исчезает, мчась по своим неведомым путям, проходя через любые преграды, Поезд Вне Расписания...
И в то же время это приключенческая история с довольно запутанным сюжетом, с переплетением прошлого и настоящего и раскрытием "скелетов в шкафах". Там, где автор переходит к погоням, битвам, характерам героев и прочим земным вещам, книга становится, быть может, немного неровной - но нигде не становится ни скучной, ни плоской.
У книги есть приложение, и довольно неожиданное: несколько рассказов о... мистическом опыте животных.
Это истории уже без европейских фэнтезийных аллюзий, напоминающие скорее Ремизова или Зайцева, поэтические, грустные и трогательные.

Газета “Завтра”, ноябрь 2019
Галина Иванкина
ФАНТАСМАГОРИЯ “ГАВАНИ”
решив написать роман-приключение, Максим Шмырёв создал книгу-настроение и — книгу-воспоминание
Я откровенно не люблю два жанра: фэнтези и приключенческую литературу. В детстве тяготилась обязанностью "нормального" советского школьника читать Луи Буссенара и засыпала над тягомотиной Жюля Верна с Майн Ридом. В зрелые годы не осилила и половины "Хранителей" Джона Толкиена, не говоря уже о Гарри Поттере, который мне был скучен даже в киношном исполнении. Почему же я взялась писать рецензию на книгу Максима Шмырёва "Гавань", если эта вещь — соединение фэнтези с тем самым Луи Буссенаром? Нет! Зачем я решила её прочесть?
Ответ незатейлив и прямолинеен: мне нравится хороший русский язык, а выпускник Литературного института Максим Шмырёв знает его таинственные правила. Грамотная речь – сокровище. Я ожидала, что здесь не будет жаргона и примитива, равно как блогерского новояза и псевдо-молодёжной тарабарщины. Тем паче, статьи Шмырёва для газеты "Завтра" – по самым разным вопросам – всегда писались образно и небанально. Меня интересовали именно слова, а не фабула — то есть "как?", а не "что?". Виды и описания, а не динамика – её тоже хватает, но мне она не была важна.
Красная линия "Гавани" – скандинавская "Младшая Эдда". Впрочем, взяты лишь имена: Хёд, Фригг, Ньёрд, Фрейя и некоторые архетипы, вроде Мирового Древа, тогда как содержание почти никак не связано с мифом. Кроме того, писатель зашифровывает в своей книге-лабиринте многоуровневые послания. Мир-фантасмагория "Гавани" – это сплетение историй и сюжетов, обрывков чего-то виденного или – слышанного. Или – пойманного за секунду до пробуждения.
Это – сновидческая конструкция. Или – осознанное сновидение? Автор обладает потрясающей фантазией – иные фрагменты просятся на полотна сюрреалистов: "Это была Большая эстакада, странное, необычное место, которая частично примыкала к Ближним снам, причём в них — неподалёку от этого въезда – располагался морской залив. Было любопытно наблюдать, как на дорогу накатывают ярко-голубые, почти прозрачные волны, скользит лёгкая рыба, а там, где должен быть дорожный знак, вдруг расцветает вниз головой хризантема медузы". В "Гавани" есть то, что однозначно будоражит – Призрачный Город и Поезд, идущий вне расписания, какие-то хемингуэевские бары с роскошными блондинками и – волнующее слово "ралли" – оно напоминает ветер с запахом карамели. Пляжи, дороги, закоулки подсознания и притягательные объекты, вроде водонапорной башни на краю света: "Она проржавела настолько, что стены стали рыжими и тонкими, как осенние листья, а вода, замёрзшая внутри неё (на краю света зима) просвечивает наружу ледяными прожилками. И кажется, что это уже не башня, а огромный сияющий ствол дерева". Лирические отступления и диалоги перенасыщены романтически-волшебной символикой. Надо быть утончённым мастером, дабы выразить, что "скипетр – ветка, горящая в костре", а "держава – припорошенное снегом яблоко".
Автор делает намёки, предваряя каждую главу эпиграфом. Трудно сказать, что было в начале: сама глава или цитата, на которую Шмырёв нанизывает очередной поворот. Тургенев, Кэррол, Гофман... Сказка пересекается с явью, а Гоголь с Юнгером. На пути нам попадаются и Псалтырь, и "Песнь о Роланде". Решив написать роман-приключение, Шмырёв создал книгу-настроение и – книгу-воспоминание. Этому способствуют художественные приёмы – отрывки из школьных учебников или мемуарные вставки о былых сражениях. Однако здесь не столько выдуманная память героев, сколько — наше коллективное бессознательное. Существует вполне научное, хотя и оспариваемое понятие – Ноосфера, информационное поле Земли и всего человечества. Читая "Гавань", может показаться, что Шмырёв каким-то образом получил прямой канал в Ноосферу и транслирует сюда изумительные сочетания тамошних мыслеформ.
Автор "Гавани" выстраивает свои – тоже особые – взаимоотношения с пространством и временем. "В разных окнах было то утро, то вечер, то ясный день, но в доме потемнело — как будто тут существовал собственный вечер, собственная ночь. Мягко горели лампы, Фригг где-то нашла и поставила на стол свечи", – пространственно-временное колдовство, запредельный Кочующий Дом, который возможно (и — невозможно) найти. Есть нюанс. Край света и финал мироздания оказываются также реальны. Книга наполнена занимательной философией, перетекающей в не менее красивые построения: "Сломанные часы дважды в сутки показывают правильное время, сломавшийся поезд каждые сутки находится в нужной точке, но проваливается во времени: во вчера, в позавчера. Его опоздание становится фатальным, будто бы его колёса заменены на шестерёнки часов, увозящих его в обратную сторону". Шмырёв творит свою вселенную, подобную Толкиеновским выкладкам, расширяя смысловое поле мифами и полуязыческими легендами, типа "Медвежьего монастыря" и "Мышиной звезды" – поданные как "найденная рукопись", они встраиваются в общую канву легко и полнозвучно. Являясь "вещью в себе", роман Шмырёва представляет собой ключ к тайникам подсознания.
Книга не только написана с восторгом, она ещё и оформлена с любовью. Мы давно уже привыкли к уныло-креативному дизайну и массовому исполнению. "Гавань" содержит иллюстрации-коллажи из американских комиксов 1950-х с виньетками и рокайлями, часовыми шестерёнками и силуэтами зданий-призраков. Интересно и читать, и листать, а в наши с вами времена это – поистине барское наслаждение.