Моя жизнь (Флоренская Вера Александровна); Новое литературное обозрение, 2022

Как и Вера Флоренская я очень хочу, чтобы мои дети знали и помнили о своих предках. Собираю все по крупицам. Мать Веры в девичестве Шевелина. Дело в том, что я из того же рода Шевелиных. По кусочкам пытаюсь составить генеалогическое древо. Очень благодарна автору за ее труд и фото, размещенные в книге.

Вера Александровна Флоренская (1900–1996) прожила ОЧЕНЬ долгую жизнь, почти целое столетие, и какое! А по меркам нашей страны – так и несколько жизней, вместивших революцию и Гражданскую войну, сталинские репрессии и Великую Отечественную, не менее трудное мирное время. Увы, детали ее жизненного пути известны лишь настолько, насколько она сама о них рассказала. Составители этого издания никакой информации о Вере Александровне, как и о ее книге размещать не стали. В этом отношении издательство НЛО демонстрирует очень неровный стиль – то сделает всё как надо, то – спустя рукава. Что в целом свидетельствует об отсутствии единых издательских норм, а это плохо.
Писать воспоминания Вера Александровна стала, потому что о своих бабушках-дедушках почти ничего не знала (наша общая беда), и не хотела бы, чтобы такое случилось с памятью и о ней. Труд свой закончила писать в 1965 г., доведя повествование до конца 1950-х гг., потом еще немного добавила в начале 1980-х. Написано хорошо, несколько в разговорной манере. Есть повторения – во время чтения меня это удивляло, а потом Вера Александровна упомянула, что стала совсем плохо видеть и не может перечитать свой текст.
Ее отец был известным доктором, мать, увы, сошла с ума вскоре после родов (ее очень сильно напугали). Детство провела в Сибири. После занятия Красноярска красными войсками уехала в Москву, в университет. Детству и юности посвящено полсотни страниц, что маловато (и жаль, что так мало), хотя память у автора была хорошая и о революции и Гражданской войне, очевидицей которых она была, могла бы рассказать побольше...
Была знакома со своим будущим мужем, Леонидом Яковлевичем Гинцбургом, еще с гимназии. Замуж за него вышла в университете, любила всю жизнь. К сожалению, пережила на много лет. Он был правоведом, и хорошим – как практиком, так и теоретиком. Много преподавал, выпустил несколько учебников. В 1934 г. семья Гинцбургов уехала во Францию, изучать право (да, такое бывало). Об этом Вера Александровна очень интересно поведала в своих воспоминаниях. Вернулись в 37-м и мужа быстро арестовали. Он ни в чем не сознался, хотя и били, получил 10 лет. Вскоре взяли и Веру Александровну. Повезло – дали всего пять лет, и не лагерей, а ссылки. Оказалась в Уфе. Леонид Яковлевич попал в Воркуту, где ему было очень тяжело, но удалось чудом спастись – были хорошие люди (хотя имелись и мерзкие доносчики), которые помогли. Об этом тоже очень интересно говорится в записках Веры Александровны. Встретились они снова через семь лет, а воссоединились через 10. Гинцбург завел в лагере роман с Елизаветой Драбкиной, Вера Александровна всё знала (да тот и не скрывал, жил на две семьи) и терпела, любя мужа. У них было двое детей, выросших прекрасными людьми. Ее сын стал известным ученым, доктором технических наук, а ее внук Александр Леонидович Гинцбург - академик, директор исследовательского центра эпидемиологии и микробиологии им. Гамалеи.
Отбыв срок и став «вольняшками», Гинцбурги зажили вместе, оставшись в Воркуте, где даже неплохо устроились - Вера Александровна был отличным бухгалтером, знающим и принципиальным, а такие юристы, как Гинцбург, везде высоко ценились. Но в конце 1940-х их опять репрессировали, и они на долгих четыре года отправились в Енисейск. Надо сказать, что Вера Александровна была очень деятельной и энергичной женщиной, была готова пробивать стены, без дела никогда не сидела. Многое повидав, не очень боялась угроз и шла на риск. Она рассказывает, как несколько раз, оказавшись незаконно лишенной то работы, то еще чего-то, писала на самый верх, и на ее обращения мгновенно реагировали и наводили (в законных пределах) порядок. Вернувшись, в конце концов, в Москву, супруги долго и непросто добивались справедливости (хуже всего вели себя бывшие ученики Гинцбурга, сделавшие карьеру на осуждении его «вредительских идей»).
Хорошее оформление. Тираж 1000 экз. Есть комментарии, аннотированный именной указатель. Имеется вклейка с ч/б иллюстрациями. Мелкий шрифт.
Очень и очень рекомендую эту замечательную книгу, чье содержание полностью искупает недостатки оформления, как свидетельство об истории нашей страны в 1920-50-е гг.
© Как много писателей, как мало читателей…