Записки о моей жизни (Греч Николай Иванович); Захаров, 2002

Николай Иванович Греч (1787 – 1867), как и Фаддей Булгарин, генерал Бенкендорф и др. «птенцы гнезда Николаева», отчасти стали жертвой «идейной войны» 1820-50-х гг., в которой либералы боролись с охранителями (если так грубо обозначить разделение литературно-политических лагерей при Николае I). Пострадавшие от власть имущих и их сторонников взяли верх потом, увековечив в памяти потомков крайне нелицеприятные образы своих гонителей. К этому приложили руку и многие достойные люди (вспомним эпиграммы Пушкина в адрес Булгарина).
Между тем, как это чаще всего бывает, реальные люди и их отношения были гораздо сложнее, а оценки происходившего — спорнее. Это видно, например, если посмотреть на жизнь одного из старших современников Пушкина Н.И. Греча.
Родом из небогатой дворянской семьи, выбрал себе довольно нетрадиционный путь. С детства увлекаясь литературой, зная несколько языков, он сначала получил юридическое образование, а потом, несмотря на сопротивление отца, поступил в Главное педагогическое училище, после которого прочно связал свою судьбу со словесностью. Многие годы он был преподавателм русского языка и литературы в различных элитных учебных заведениях столицы и окрестностей (Царскосельского лицея, к слову). Одновременно серьезно занимался филологией, став одним из первых профессиональных составителей русской грамматики, по чьим пособиям десятилетия училась вся Россия.
Кроме этого, Греч был еще и публицистом, не только много печатавшимся, но и печатающим других, в 1812-25 гг. возглавляя созданный им один из самых влиятельных отечественных журналов «Сын Отечества», где печатался тогдашний свет русской литературы, и который читала вся просвещенная публика (речь идет о 1500-1800 подписчиках). Был, что не мешало ему сохранять хорошие отношения с коллегами по перу, цензором.
Был дружен и даже близок со многими декабристами, но вступить в их общество отказался, что спасло его от Сибири, но сильно отрезвило от разных «завиральных» идей.
По-прежнему много издавал и издавался (в том числе писал и романы), но его имя все больше связывалось с «бешеным» и действительно рептильным Булгариным, чья репутация очень сильно повредила Гречу.
Если бы Греч умер в конце правления Николая Незабвенного, которого он ставил выше всех императоров, современником которых он был (а это Екатерина, Павел и Александр), то новое поколение либералов, возможно, просто забыло бы про него. Греч имел несчастье дожить до глубокой старости, когда «старого льва» пинали все, кому не лень.
Забыты были многие действительно значимые заслуги Греча перед русской литературой: он первый похвально отозвался о «Цыганах» Пушкина, «Горе от ума» Грибоедова, «Герое нашего времени» Лермонтова. Было забыто, что обозрение литературных итогов года ввел в журналистике тоже Греч.
Под конец жизни Греч не мог найти ни одного журнала, который бы согласился напечатать что-либо из его работ. С большим трудом выходили только его мемуарные очерки, да и то, обрезанные редакторами и цензурой.
Именно своими воспоминаниями, наверное, и останется Н.И. Греч в истории. Эти воспоминания, писавшиеся без надежды на издание (были опубликованы с изъянами лишь в конце 19 в.), состоят из двух частей: «Записки о моей жизни» и «Воспоминания старика», посвященные декабристскому движению.
Единственным плюсом предложенного издательством «Захаров» варианта этих воспоминаний является то, что они восстановили (правда, не по рукописи) оригинальный текст Греча.
«Записки» Греча – вещь очень любопытная. Автор очень старается быть объективным, хотя периодически сводит счеты со своими врагами. Это не воспоминания в чистом виде — Греч заметную часть записок посвящает своим родственникам. И вообще, это не последовательное, хронологически выдержанное повествование (сколь либо основательно рассказ доведен до восстания декабристов). Ткань «Записок» постоянно разбивается разными отвлечениями, повторами. Авто рассказывает «о времени и о себе», создавая не жизнеописание, а своего рода галерею портретов разных известных ему людей. К сожалению, хотя Греч действительно знал, наверное, всех значимых (и незначимых) русских литераторов, рассказал он лишь о некоторых. Ничего нет о Пушкине, Крылове, Грибоедове, Гоголе. Жуковский возникает где-то на периферии.
Греч подробно анализирует личности и правление Екатерины II, Павла I, Александра I, стараясь не сваливаться ни в панегирик, ни в хулу, находя в каждом хорошее. Но основывается он в своих выводах во многом на анекдотах, которыми изобилует его книга. Последние сто страниц издания составляют т.н. «Отдельные воспоминания и характеристики», отбор персонажей для которывх вызывает вопрос. Многих Греч не знал, но зачем-то написал буквально два абзаца. Больше всего он поведал о Булгарине (30 с лишним стр.), и это, пожалуй, самый интересный очерк.
В общем, знакомство с воспоминаниями Греча оставляет впечатление чего-то незаконченного, неотделанного (ему, редактору многих и многих изданий, самому не помешал бы хороший редактор). Говорливый рассказчик, Греч топит во множестве слов разные интересные факты, нередко ставшие хрестоматийными, но выуживать их непросто.
От оформления тоже остается смешанное впечатление: твердый переплет, газетная бумага, нет оглавления, иллюстраций, комментариев (очень нужных), именного указателя.
Конечно, рекомендую этот обязательный для чтения любым интересующимся историей (и литературой) нашей страны первой половины 19 в., но вместе с дневниками Никитенко, письмами бр. Булгаковых (также изданных Захаровым) и другими свидетельствами той знаменательной эпохи.
© Как много писателей, как мало читателей…