Стихотворения (Перси Биш Шелли); Neoclassic, Харвест, Хранитель, АСТ Москва, АСТ, 2008

Перси Биш Шелли (Percy Bysshe Shelley 1792-1822) – Английский поэт-романтик-идеалист. Один из легендарных поэтов-лейкистов. Иметь такой сборник – подарок. Потрясающая поэзия, витиеватая, непростая. Книга небольшая – карманный вариант, но довольно объёмная и содержательная. Страницы белые, слегка просвечивают. Переплёт прочный. Цена за такой сборник низкая, а со скидкой – просто даром).
Помимо стихотворений (в том числе не датированные), фрагментов, отрывков, в сборник включены "Адонаис" и один из наиболее известнейших, часто встречающихся сонетов романтизма Шелли «Озимандия»*1, который обрёл мировую славу и в английских, и в русских антологиях. Стих написан на основе найденной монументальной и необычной археологической находки.*3.
Для ознакомления:
оригинал и ниже – ряд других, признанных, переводов, которые прекрасно передают разные стороны оригинала.
Перевод Константина Бальмонта более дословен, но Микушевич передал поэтическую суть лучше. В его переводе прослеживается больше точности, чем выразительности, в отличие от перевода Бальмонта. Считается, что лучше всех перевёл Озимандию Николай Минский. Просмотрите, и вы увидите, как меткий переводчик сохраняет все черты этого Стихотворения.
OZYMANDIAS by Percy Bysshe Shelley.
I met a traveler from an antique land
Who said: Two vast and trunkless legs of stone
Stand in the desert. Near them, on the sand,
Half sunk, a shattered visage lies, whose frown,
And wrinkled lip, and sneer of cold command,
Tell that its sculptor well those passions read
Which yet survive, stamped on these lifeless things,
The hand that mocked them and the heart that fed

And on the pedestal these words appear:
"My name is Ozymandias, king of kings:
Look on my works, ye Mighty, and despair!"
Nothing beside remains. Round the decay
Of that colossal wreck, boundless and bare
The lone and level sands stretch far away.
(1818).

Перевод Константина Бальмонта (1867-1942)
Я встретил путника, он шёл из стран далёких
И мне сказал: вдали, где вечность сторожит
Пустыни тишину, среди песков глубоких
Обломок статуи распавшейся лежит.
Из полустёртых черт сквозит надменный пламень –
Желанье заставлять весь мир себе служить

Ваятель опытный вложил в бездушный камень
Те страсти, что смогли столетья пережить.
И сохранил слова обломок изваянья:
“Я – Озимандия, я – мощный царь царей!
Взгляните на мои великие деянья,
Владыки всех времён, всех стран и всех морей!„
Кругом нет ничего... Глубокое молчанье...
Пустыня мёртвая... И небеса над ней... (1817).

Перевод Владимира Микушевича (1936 г.р.)
Рассказывал мне странник, что в пустыне,
В песках, две каменных ноги стоят
Без туловища с давних пор поныне.
У ног – разбитый лик, чей властный взгляд
Исполнен столь насмешливой гордыни,
Что можно восхититься мастерством,
Которое в таких сердцах читало,
Запечатлев живое в неживом.
И письмена взывают с пьедестала
«Я Озимандия. Я царь царей.
Моей державе в мире места мало.
Всё рушится. Нет ничего быстрей
Песков, которым словно не пристало
Вокруг развалин медлить в беге дней».
В переводе Микушевича закрывающие кавычки явно не на месте стоят, сбивая с толку по поводу общего смысла произведения. Если поставить их после "...в мире места мало", то всё становится на свои места.

Перевод Минского Николая (1855-1937) –
Навстречу путник мне из древней шёл земли
И молвил: средь песков – минувших дней руина –
Стоят две каменных ноги от исполина,
Лежит разбитый лик во прахе невдали.
Сурово сжатый рот, усмешка гордой власти,
Твердит, как глубоко ваятель понял страсти,
Что пережить могли солгавший им язык,
Служившую им длань и сердце – их родник.
А вкруг подножия слова видны в граните:
«Я — Озимандия, великий царь царей.
Взгляните на мои деянья и дрожите!»
Кругом нет ничего. Истлевший мавзолей
Пустыней окружён. Гуляет ветр свободный
И стелются пески, безбрежны и бесплодны.
– Думаю этот вариант перевода самый удачный по эпичности слога – хотя и “белым” отдаёт.

Перевод Валерия Брюсова (1873-1924)
Мне путник встретился, кто был в стране забытой.
В пустыне, – он сказал, – две каменных ноги
Стоят без остова
близ них лежит, разбито,
Лицо от статуи, зарытое в пески.
Чело и складка уст, изогнутых надменно,
Гласят, что их творец знал глубь страстей и дум
И передать сумел столетьям в груди тленной
Мысль, двигавшую их, и их питавший ум.
Но пьедестал ещё хранит слова: "Склоняйтесь!
Мне, Озимандии, названье – царь царей.
Мои дела, цари, узрите – и отчайтесь!"
Нет больше ничего. Вокруг больших камней
Безбрежность, пустота, и тянутся далёко
Бесплодные пески, куда ни глянет око.

Перевод Виктора Топорова (1946-2013)
Сказал мне странник из старинных стран:
Столпы двух исполинских ног в пустыне
От статуи остались... Сгинул стан,
Лик рухнул, и разбился, – и унынье
Ужасных черт похоронил бархан,
Но всё же в них гордыня леденела,
И было ясно: скульптор ведал сам
Ту власть, что камню передал всецело,
Ту страсть, теперь в руинах... И строка –
"Я Озимандий, Царь и Страх Царям,
Мои труды переживут века", –
Вилась по камню... Ничего иного.
Протяжность всё сравнявшего песка.
Распад и разрушение Былого.

Перевод Вильгельма Левика (1907-1982)
Мне странник рассказал: в полуденной пустыне
Я видел – две ноги громадные стоят,
И не найти ни рук, ни туловища ныне.
В песке – кусок лица. Жестокий, властный взгляд.
Свидетельствует рот о дьявольской гордыне.
Так, жар чужой души резцом похитив смело,
Живое в неживом художник воссоздал.
Но прахом стал колосс, распались дух и тело,
Лишь надпись сохранил надменный пьедестал:
"Я – Озимандия, я царь земных царей.
Бессильна мощь владык пред волею моей".
И что ж! Кругом следы гигантского крушенья,
Бесплодный, выжженный простор нагих степей,
И стелется песок без жизни, без движенья.

*1 Озимандия – так древние греки называли величайшего правителя Древнего Египта – Рамзеса II.
*2 переводы взяты из замечательнейшей антологии "Английский сонет XVI-XIX веков", вышедшей в 1989 году в изд-ве "Радуга", сост. Зорин А.Л.